Кэролайн Джессоп - Побег

Наш дом превратился в зону боевых действий, по крайней мере тогда, когда отец приходил домой. Он и мама начинали орать друг на друга в течении первых пяти минут после его прихода. В доме поселилось напряжение и атмосфера была ужасной. Но порки прекращались, когда наш отец был дома, что было облегчением. Тогда по большей части мать избегала бить нас, хотя она давала нам понять, что наше поведение должно быть безукоризненным.

Но иногда бывали дни, когда наша мама была счастлива и не хотела умирать. Она любила играть с нами, когда была в хорошем настроении. Одна из наших любимых игр была "Три поросенка". Линда, Аннет и я были поросятами, а мама была большим злым волком. Мы строили домики из прутиков и глины и она приходила и сдувала их все, пока мы не делали кирпичный домик, который она сдуть не могла. Мы также проводили счастливые часы, слушая, как мама читает нам сказки. Она редко читала нам религиозные цитаты и, к нашему удовольствию, предпочитала фантазийный мир сказок.

Моя мать была набожной, но у нее была и ребячливая черта. Однажды, когда отца не было дома, она поехала в город и вернулась домой с рождественнской елкой! Только представьте себе! Это было абсолютно запрещено в ФСПД. Мы украсили ее огнями и самодельными украшениями. Я знала, что это нехорошо принимать участие в такой мирской традиции, но мне было черезчур весело, чтобы обращать на это внимание. Мать сияла. Ей нравилась наша рождественская елка. Перед тем, как мы отправились спать тем вечером, мы повесили наши чулки и мама сказала, что следующим утром в каждом будет по сюрпризу. Никогда ничего подобного раньше в наших жизнях не происходило. Мысли о подарках просто взбудоражили нас.

На следующее утро мы нашли не только конфеты и фрукты в наших чулках, но и подарок под елкой. Наш отец разрешал нам есть конфеты раз в год — и не больше. Моя мать проявляла явное непослушание отцу давая нам сладости. И она разрешила нам сьесть их до завтрака!

Линда и я были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что мама дорого заплатит за свое непослушание, но нам так нравилось чувствовать себя такими испорченными. Мы сьели оладьи на завтрак и потом пошли в дом маминой подруги, которая тоже устроила своим детям Рождество. Эти дети сказали нам, что Санта Клаус принес им подарки, а мы сказали, что подарки нам достались от нашей мамы.

Отец вернулся домой следующим вечером. Мы заснули, слушая их ругань и крики. Следующим утром наша рождественская елка исчезла. Мама плакала, готовя наш завтрак. Когда мы закончили есть, Линда и я пошли гулять на улицу и увидели рождественскую елку лежащую под домом, с сорваннной мишурой и огоньками.

Моя мама была прекрасным человеком, когда была счастлива. Она вся сияла и смеялась тем вечером, когда мы устанавливали елку. В хорошие времена мама вела себя уравновешенно и утонченно, и понимала, что она женщина, заслуживающая любви. В Солт-Лейк-Сити мы были счастливы и мама была поглощена миром вокруг нее. В Колорадо-Сити ее заперли в мирок постоянных беременностей, брака без любви, сельской местности с грунтовыми дорогами.

Мой отец постоянно ее критиковал. Дом никогда не был достаточно чистым, ее дети никогда не вели себя достаточно благовоспитанно. Даже после рождения детей мать все еще была стройной, но мой отец говорил, что она стройная недостаточно.

Мать погрузилась в глубокую депрессию после нашего первого и последнего Рождества. Она оставалась в постели весь день и прекратила убирать дом и стирать одежду. Через несколько дней, подруга, которая была ее соучастником устройства Рождества, пришла к ней и сказала, чтобы та прекращала думать о себе плохо. Если ее муж не хотел, чтобы она и дети повеселились, это была его проблема. Матери полегчало, но она больше никогда не делала ничего, запрещенного нашей религией. Я заметила, что она стала более требовательной к нам и настаивала на большем совершенстве после эпизода с Рождеством. Я уверена, что она бы предпочла играть с нами, а не пороть, но ее собственное душевное рабство не давало ей быть собой.

Моя бабушка Дженни была одним из буферов между нами и психической неустойчивостью нашей матери. Еще ребенком я очень рано научилась быть барометром изменения настроений моей матери. Ее настроение менялось от часа к часу и я всегда должна была обращать внимание на ее состояние и соответственно адаптироваться. Но бабушка давала моей матери передышку, особенно когда маленькие дети доводили ее до ручки. Несмотря на психические проблемы моей матери, в целом она была намного лучшей матерью чем многие женщины общины. Бабушка приходила почти каждый день и помогала заботиться о нас. Если она приходила в наш дом достотаточно рано по утрам, то порка отменялась.

Моей бабушке было за шестьдесят. Я думаю, она всегда казалась мне ужасно старой из-за слабого здоровья. В ФСПД женщины стареют ужасно быстро. У большинства тяжелая жизнь и дюжина, а то и больше, детей. Женщины выглядят нормально в тридцать, а потом стремительно стареют после сорока. Моя мать была младшей из бабушкиных десяти детей и была рождена позже всех в бабушкиной жизни, поэтому моя бабушка была очень, очень старой, когда я знала ее. Она была грузной, морщинистой и дряхлой. Ее волосы были седыми, а глаза слабыми, но ее дух был силен и она умела рассказывать истории, как никто другой.

Я помню как сидела у нее на коленях и она часами рассказывала мне истории о Диком Западе и о Южных Штатах до гражданской войны. Бабушкин муж умер, когда моей маме было два года. Моя бабушка, которая произошла от поколений полигамистов, затем вышла замуж за приверженца ФСПД и стала частью полигамного брака в первый раз в своей жизни. Моя бабушка верила, что полигамный брак — это самый священной аспект нашей веры и рассказывала мне историю за историей о том, как Мормонская церковь была церковью Бога, пока не отбросила полигамию.

С гордостью она рассказывала, как ее пра-прадедушка Бенджамин Ф. Джонсон был одним из первых мужчин, кому Пророк Джозеф Смит рассказал о святых принципах небесного брака в девятнадцатом веке. (По слухам, у самого Смита было не то тридцать три, не то сорок восемь жен. Говорили, что его младшей жене было четырнадцать, когда они поженились.)

Принцип небесного брака — это то, что определяет ФСПД веру. У мужчины должно быть несколько жен, если он хочет процветать в раю, где со временем он сможет стать богом и управлять своей собственной планетой.

У мужчины будут духовные жены в раю, где он станет зачинать духовных детей. (Стать духовным ребенком — первый шаг для того, чтобы попасть на Землю.) Мы также были твердо убеждены, что наш отец однажды был духом, а затем пришел на Землю, обрел тело и теперь старается доказать, что он достоин быть богом. Бабушка сказала, что Пророк должен был быть очень осторожен с теми, с кем он делил эту информацию, потому что несколько мужчин обратились против него, когда он ознакомил их со святым заветом брака. С глубоким волнением она рассказала мне, как мой пра-прадедушка стал одним из первых мужчин, живших по принципам небесного брака, который дан только самым богоизбранным. Это было не для всех. Пророк Джозеф Смит сказал, что этот единственный принцип отвратит больше людей, чем спасет. Но это сработало для моего прапрадедушки, у которого было семь жен. У его сыновей тоже было много жен, и согласно бабушке, принцип небесного брака был благословением для всей нашей семьи, практиковавшей его.