Кэролайн Джессоп - Побег

Мне было слышно как Меррил орет в трубку. "Рут, у меня все под контролем. Ты предпочитаешь слушать других, вместо вдохновенного мужа? Я отправил кучу людей проверить, что он в порядке. У тебя нет никаких причин ехать в больницу. Я буду там проездом и позабочусь обо всем. Ты должна успокоится. У тебя не никаких причин перечить мужу. Ты приближаешься к такому положению со мной, о котором будешь жалеть".

Рут повесила трубку и убежала плакать в свою комнату.

Меррил и Барбара попали в больницу на следующий день и повели Люка на еще один ужин со стейком. Люк, видимо, сказал своему отцу, что ему, возможно, придется сделать операцию, но Меррила это не волновало. Люк чувствовал, что его отец авторитетней хирурга, ведь он вдохновлен Богом.

Когда работники больницы увидели, что Люк снова пропал, они опять позвонили к нам домой, где ни одна из миссис Джессоп понятия не имела, где он. Это означало еще одну поездку обратно в больницу для одного очень злого хирурга.

Она опять столкнулась с Люком. Он сказал, что обещал не уходить ни с кем кроме родителей, но приехал его отец. "Отец сказал мне, что все будет в порядке, если я поем" — сказал Люк.

Хирург не могла поверить, что Меррил не попытался поговорить с кем-то из тех, кто ухаживает за Люком. Она два дня безрезультатно пыталась поговорить с кем-то из родителей.

Меррил и Барбара радовались, что им удалось сводить Люка на ужин. Они подумали, что ему может быть одиноко в госпитале, так что они решили сказать Лерою привести их двенадцатилетнего сына Тоби на ночь в больницу.

Когда медсестра увидела, что Люк смотрит телевизор со своим двенадцатилетним братом по отцу, она была в замешательстве, потому что часы посещения уже закончились. Люк сказал ей, что его отец не хотел, чтоб он оставался один в больнице и потому оставил Тоби тут на ночь. Когда она объяснила, что это против правил больницы, Люк сказал, что Лерой уже час как уехал, и теперь Тоби никак не попасть домой.

Из госпиталя позвонили Меррилу, и он согласился забрать Тоби. Но он ничего не сделал и просто ушел спать.

На следующий день хирург сказала Люку, что он сможет пойти домой, если следующие двадцать четыре часа пройдут спокойно. Больница уведомила Меррила, который затем послал за Рут.

"Ну, Рут, только что звонили из больницы и сказали, что завтра Люк будет дома. У него все хорошо. Все что ты должна делать — слушать мужа и все будет в порядке. Надеюсь, это послужит тебе уроком. Ты названивала мне без какой-либо необходимости. Бог сохранил твоего сына несмотря на твое неповиновение и лишние вопросы. Ты должна быть благодарна, что у тебя есть муж, которого Бог любит, и защищает нашего сына, несмотря на твои восстания.

Рут дрожала от волнения. "Отец, я извиняюсь за просьбы сделать не так, как ты сказал. Я благодарна, что вышла за тебя замуж. Я благодарна, что Бог защитил Люка, несмотря на мое восстание. Пожалуйста, прости меня и имей терпение к миом проступкам".

Меррил самодовольно рассмеялся. "Конечно, Рути. Я прощу тебя, если увижу, что ты усвоила урок и больше такое никогда не повторится"

Рут говорила тихо. "Да, Отец, я научилась никогда больше не задавать вопросов тебе. Спасибо тебе за прощение".

Я слышала это в офисе Меррила, потому что он послал за мной. Меррил дал мне шанс "исправиться". Если бы я была послушна его воле, как Рут, Бог бы исцелил Харрисона.

Что давало Меррилу возможность манипулировать — как будто он нуждался в поводе — так это то, что не было никакой очевидной медицинской причины, врачи не могли предложить никакого пояснения, почему у Харрисона не прекращаются судороги. Врачи говорили, что вполне возможно, что судороги прекратятся и Харрисон снова будет абсолютно здоров. Это давало Меррилу повод, обвинять меня, что эта ситуация — результат моего бунта.

Люк ушел из больницы на следующий день. Его братья забрали его и он вышел из больницы не подписав никаких документов. Это вызвало еще один скандал.

Позвонили из больницы и настаивали, чтоб Рут приехала подписать документы и поговорила с доктором о дальнейшем уходе за Люком.

Рут объяснила ситуацию Меррилу. Он стал ругать ее за дерзость и угрожал, что может быть не так снисходителен к ее поведению, если он не научилась не беспокоить его.

Рут трясло, когда она вышла из офиса Меррила. Я была свидетелем множества таких сцен. Он ругал ее ни за что, как и остальных из нас. Но Рут не могла перехитрить его и защищаться.

Через несколько дней опять позвонили из больницы, на этот раз на счет оплаты. Рут сказала им говорить с Меррилом. Но он сообщил ей, что счет Люка был ее ответственностью. Он сказал "Я вижу ситуацию так — ты одинокая мать с шестнадцатью детьми и я не буду давать тебе никаких денег. Так что, я думаю больница будет работать с тобой и поможеттебе".

Несколько недель спустя, служба защиты детей сообщила Меррилу, что он под следствием из-за госпитализации Люка. Меррил был предупрежден, что он может потерять своих детей, если окажется, что он плохо обращается с ними. Меррил кричал на следователя по телефону: "Кто вы такие, чтоб учить меня как воспитывать моих детей? Какой я родитель, вас не касается" Он сказал работнику СЗД убираться в ад.

Но на следующий день следователь появился в нашем доме. Это было редким явлением. Служба защиты детей редко приходила в общину и практически никогда не забирала детей от недобросовестных родителей. Жертв так часто отправляли обратно, что люди перестали жаловаться. По моему мнению, служба защиты детей закрывала глаза на регулярные случаи плохого обращения, происходившие в нашей общине потому, что это было легче, чем исследовать большие семьи полигамистов.

Меррил с минуту посмотрел на работника службы и начал кричать на него и требовать, чтобы он убирался. Мужчина настаивал на разговоре с Люком. Меррил отказался звать его. Люк услышал все эти крики и вышел наружу. Он убедил Меррила позволить ему поговорить с этим человеком и все трое условились встретиться в офисе Меррила. После этого инспектор поговорил с Люком наедине.

Люк сказал, что его родители не поняли правила больницы и что с их стороны не было никакого злого умысла. Следователь обещал написать полный отчет. Но мы никогда больше не слышали об этом снова. Я не удивилась.

Что меня удивило, так это то, что хирург Люка, которая была также и хирургом Харрисона, совершенно поменяла отношение к Харрисону, когда она увидела нас снова. Педиатр был уверен, что порт Харрисона нужно достать, так как инфекция не уходила. Хирург была не согласна и отказывалась сделать это. Ее беспокоило, что если достать этот порт, не будет возможности поставить другой. Потому что есть только несколько вен, достаточно больших, чтобы вставить его и когда они заканчиваются, никаких других вариантов больше нет. В конце концов она согласилась вынуть порт, но дала мне понять, что она больше никогда не будет делать никаких операций Харрисону, и что она единственный хирург в округе, способная делать такие процедуры, как эта. Если нам когда-нибудь опять понадобиться помощь, придется везти Харрисона в Феникс.