История Византийской империи. Том 4

«Заметив, что латинское войско очень гордится своим копьем и хвастает искусством обращаться с ним, царь назначает день для потешного сражения на копьях и, когда настал определенный день... выезжает и сам с веселым видом и с всегдашнею своей улыбкой на обширную равнину, где удобно могли располагаться конные фаланги, разделившись на две половины. Держа поднятое вверх копье и одетый в великолепную хламиду, он ехал на прекрасном и златосбруйном боевом коне, который сгибал шею и подпрыгивал, словно просился на бег и будто спорил с блеском седока» 187.

Раз на охоте король Балдуин упал с коня и сломал себе руку. Произвело большое впечатление, когда Мануил немедленно соскочил с коня и первым подал помощь королю.

В мае началось отступление от Антиохии. По-видимому, предстояло начать военные действия против Нур ад-дина, который слишком теснил христианские владения, но здесь все ограничилось переговорами, следствием которых была выдача пленных, большею частью европейцев, содержавшихся в плену со времени второго крестового похода. На возвратном пути с Востока Мануил держал путь через владения иконийского султана и близ Котиэя, в долине Тембрис, имел горячее дело с турками, стоившее ему больших потерь. Вследствие того уже весной 1160 г. Мануил предпринял новый поход, на этот раз в Малую Азию, против Кылыч-Арслана. Этот поход сопровождался настолько благоприятным результатом, что побудил султана просить мира и дать согласие на поставку вспомогательных отрядов по требованию императора. Важным также последствием этого похода было посещение Константинополя Кылыч-Арсланом, о котором была речь выше. Нужно признать, принимая во внимание вышеизложенное, что к 1160 г. Мануил достиг самых блестящих успехов в Малой Азии, в Сирии и Палестине. Но ясное дело, данные ему обязательства христианскими и мусульманскими властителями были вызваны его военными успехами и присутствием многочисленного войска. Как скоро другие заботы отвлекли от Востока военные силы империи, положение изменилось к худшему. Далеко не ко благу империи привело и то обстоятельство, что интересы латинских княжеств стали руководящим мотивом политики Мануила на Востоке.

Непосредственно за возвращением из похода Мануил отправил в Палестину торжественное посольство с деликатным поручением к Балдуину III просить для императора руки латинской принцессы. При этом имелась в виду или сестра графа триполийского Мелизинда 188, или дочь антиохийского князя Раймонда Мария. Хотя как в Иерусалиме, так и в Триполи предложение царя было принято с совершенно понятным, впрочем, чувством удовольствия, которое выразилось и в поспешных сборах невесты к путешествию в Константинополь и в изготовлении ее приданого, тем не менее странным и неожиданным образом Мануил не давал своего ответа на посланное ему донесение. Целый год томились ожиданием положительных известий и наконец решились спросить царя через специального посла, как относиться к вопросу, о котором трактовали его послы. К чрезвычайному удивлению короля иерусалимского и графа Раймонда, получен был ответ, что царь не согласен на предположенный брак. Граф триполийский был крайне раздражен всем этим делом и выразил свое неудовольствие тем, что приказал напасть на остров Кипр и грабить прибрежные области Византии. Чтобы объяснить причины странного отношения Мануила к делу о браке, нужно вспомнить, что его послам предстояло сделать выбор между двумя невестами. Оказывается 189, что в это же самое время велись царем переговоры с антиохийской княгиней Констанцей о браке с ее дочерью Марией и что именно этот союз по политическим соображениям признавался тогда более полезным, чем брак с сестрой графа Раймонда. Независимо от всего прочего принцесса Мария была красавица, каких тогда не было.

«В сравнении с нею, — говорит очевидец, — решительно ничего не значили и всегда улыбающаяся и золотая Венера, и белокурая и волоокая Юнона, и знаменитая Елена, которых древние за красоту обоготворили, да и вообще все женщины, которых книги и повести выдают за красавиц» 190.

Переговоры велись так секретно, что в Иерусалиме узнали о них только тогда, когда все уже было окончено и когда за принцессой Марией прибыло в Антиохию специальное посольство летом 1161 г. Нечего и говорить о том, как раздражило это иерусалимского короля, который понял теперь, что брачный союз антиохийской княжны с византийским царем окончательно связывал интересы княжества с империей и наносил непоправимый удар его собственным планам на соединение княжества с королевством. Только опасность от Нур ад-дина сдерживала Балдуина III и побуждала его ограничиться умоляющими письмами к Людовику VII, рисующими отчаянное положение христианских княжеств.

Между тем начиная с 1163 г. замечается усиленный напор со стороны Нур ад-дина на владения христиан в Сирии и Палестине. И нужно отдать императору Мануилу справедливость в том отношении, что византийский дука Киликии участвовал во всех важных военных делах с мусульманами, сражаясь вместе с латинянами. Так было в 1163 г., в особенности в 1164 г., в несчастном деле при Гариме, где попали в плен к мусульманам Боемунд III и Раймонд Триполийский и вместе с ними дука Киликии Коломан.

Ввиду указанного положения дел на Востоке отношения Антиохийского княжества к империи по необходимости становились все теснее. Когда в 1165 г. князь Боемунд, брат императрицы Марии, был выкуплен из плена, он поспешил в Константинополь, где ему был оказан ласковый прием и откуда он возвратился в сопровождении патриарха греческого обряда для Антиохии. Скоро затем он женился в Константинополе на принцессе из императорского дома и тем вновь подкрепил связи с империей своего княжества. Но к 1170 г. отношения быстро переменились. Нужно признать, что, несмотря на довольно значительные успехи между христианскими князьями, Мануил не успел дать твердого и самостоятельного направления восточной политике и часто руководился совершенно случайными и мало согласованными с пользами империи мотивами. Таково, между прочим, его громадное морское предприятие, экспедиция в Египет, предпринятое по внушениям короля Амальрика и имевшее в виду не совсем хорошо понятые интересы Иерусалимского королевства. Идея похода на Египет родилась из того соображения, что Египетский калифат находился тогда в полном ослаблении и что спорившие из-за власти визири приглашали уже к вмешательству в египетские дела то Нур ад-дина, то короля Амальрика. Начиная с 1165 г. иерусалимский король, отчаявшись в надежде получить помощь с Запада, возложил все расчеты на союз с Византией и пытался заинтересовать Мануила в египетских делах. В 1167 г. король Амальрик женился на племяннице Мануила, дочери протосеваста Иоанна Комнина Марии, и еще более сблизил интересы своего королевства с византийскими. В течение двух лет обсуждался план общего движения на Египет и достигалось соглашение насчет дележа добычи, и только через два года до некоторой степени устранены были затруднения. Король Амальрик боялся, чтобы союзник не воспользовался всеми плодами победы, и старался всеми мерами обеспечить себе больше успеха. Мы видели выше, что Вильгельм Тирский раз отправлял деликатную миссию своего короля к Мануилу и свиделся с царем в Битоли, во время его похода против сербов, где и был заключен договор насчет совместного похода и дележа добычи. Но еще прежде чем организована была экспедиция, в Египте произошел переворот, которого так боялись палестинские христиане: верховными делами и военными силами Египта, за слабостью калифа, завладели посланные Нур ад-дином вожди, получившие сан визиря, — сначала Ширкух, а потом его племянник Саладин.