Свящ. А. Дружинин - Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

Прямых указаний на то, какой результат имели послания св. Корнилия и св. Дионисия к Фабию Антиохийскому, мы не имеем. Можно только догадываться, что некоторые из сторонников Новациана, получив более подробные и точные сведения о нем от епископов Римского и Александрийского, примирились с Церковью. [515]Но во всяком случае и по получении этих посланий в Антиохии и на Востоке вообще оставались еще люди, державшиеся новацианских воззрений. Они намеревались даже поддерживать эти воззрения на Антиохийском соборе, созванном Фабием незадолго до кончины. В своем послании к Корнилию [516]св. Дионисий писал, что епископ Тарса и Киликии Елен, епископ Каппадокийский Фирмилиан и Палестинский Феоктист вместе с другими приглашают его на собор в Антиохию, где некоторые решились поддерживать раскол Новациана. Вместе с приглашением епископы уведомляли св. Дионисия о кончине Фабия и передаче Антиохийского епископства Димитриану. По всей вероятности, приглашение это послано было св. Дионисию после того, как упоминаемые в послании епископы прибыли на собор в Антиохию, так как едва ли каждый из них особо писал св. Дионисию. Если действительно приглашенные на собор епископы собрались в Антиохию, то нет основания сомневаться в том, что Антиохийский собор действительно состоялся, но не под председательством Фабия, а под председательством преемника его Димитриана. [517]

Несмотря на то, что Антиохийский собор, подобно Римскому, осудил Новациана, [518]однако волнения, вызванные расколом Новациана, продолжались еще несколько лет после смерти Фабия. Восточные Церкви, разделившиеся по поводу новацианского раскола, примирились между собой только в 255 или в 256 г. Сообщая об этом примирении Римскому епископу Стефану, св. Дионисий в следующих выражениях описывает радость восточных епископов по случаю прекращения несогласий: «Знай, брат, что все восточные и еще более отдаленные Церкви, ранее разделенные, пришли теперь к единению. Все предстоятели их повсюду согласны в образе мыслей и исполнены величайшей радости по случаю неожиданного утверждения мира: Димитриан в Антиохии, Феоктист в Кесарии, Мазабан в Элии, в Тире — Марин, Илиодор в Лаодикии, Елен в Тарсе и все киликийские Церкви, Фирмилиан и вся Каппадокия... Все сирийские области и Аравия, также Месопотамия, Понт и Вифиния, одним словом, все и везде радуются единомыслию и братолюбию, славя Бога». [519]

Без сомнения, этому умиротворению весьма много содействовали послания св. Дионисия, написанные им по поводу раскола Новациана. Но сам Новациан, а может быть и некоторые из наиболее ревностных его приверженцев не только не примирились с Церковью, но в последовательном развитии своих мнений дошли до новых лжеучений. Они стали отрицать право Церкви принимать в общение людей, впавших в смертный грех, и считая себя единственно истинной Церковью, дошли до отрицания действительности церковного крещения и начали перекрещивать переходивших к ним из Православной Церкви. [520]При всей своей снисходительности к заблуждающимся св. Дионисий не мог не осудить упорства Новациана, и в своем письме к Дионисию Римскому, бывшему тогда еще пресвитером Римской церкви, он строго порицает Новациана за произведенные им смуты и новые лжеучения. «Мы по справедливости, — пишет здесь св. Дионисий, — отвращаемся Новациана. [521]Он разделил Церковь, увлек некоторых из братьев к нечестию и хуле и клевещет на премилосердого Господа нашего Иисуса Христа, называя Его немилостивым. Сверх того, он отвергает святое омовение, извращает предшествующее этому омовению исповедание веры [522]и совершенно изгоняет из братий Святого Духа, хотя бы и оставалась еще надежда на пребывание или возвращение Его в них». Эти слова св. Дионисия уже напоминают нам суровые замечания св. Киприана о Новациане в одном из посланий к Корнилию, где Новациан называется «отступником от Церкви, врагом милосердия, убийцей покаяния, учителем гордости, разрушителем истины и губителем благодати». [523]

Принимая самое деятельное участие в устранении раздоров, вызванных расколом Новациана, св. Дионисий в то же время должен был бороться с лжеучением хилиастов. [524]В первые три века среди христиан немало было людей, разделявших популярные иудейские верования о наступлении земного мессианского царства, исполненного чувственных удовольствий для верных последователей Мессии. Можно думать, что уже современные Иисусу Христу иудейские книжники, подобно позднейшим талмудистам, определяли продолжительность этого царства в тысячу лет [525]и таким образом положили начало хилиазму или учению о тысячелетнем земном царстве Мессии. Основание для этого учения они находили в истории творения мира, утверждая, что мир, сотворенный в шесть дней, будет существовать в течение шести тысяч лет, а затем наступит новый тысячелетний период, нечто вроде субботнего тысячелетия, когда Бог будет покоиться во славе вместе с верными. То же заключение выводили они из слов псалма: тысяча летъ пр'кдъ очима Твоима Господа, яко день вчерашнш, иже мимоиде и стража нощная , [526]Это учение о «дне Господнем», продолжающемся тысячу лет, распространилось и между христианами, так как мотивы, привлекавшие к нему иудеев, страдавших под гнетом ненавистного рабства, делали его столь же дорогим и для некоторых христиан, особенно во времена жестоких гонений со стороны язычников. Но после вознесения Иисуса Христа на небо и особенно после разрушения столицы иудейского царства, Иерусалима, христианские чаяния стали связываться с учением Христа и апостолов о втором пришествии Спасителя на землю. В священных книгах Нового Завета христиане, мечтавшие о тысячелетнем царстве Мессии, находили места, по-видимому, благоприятствовавшие их учению. В этих книгах есть указания на то, что от иудейских чаяний о земном царстве Мессии несвободны были даже апостолы, спрашивавшие Спасителя уже перед вознесением Его на небо, не теперь ли хочет Он восстановить царство Израиля. [527]Одно место из Апокалипсиса св. Иоанна Богослова, [528]где говорится, между прочим, что верующие будут царствовать со Христом тысячу лет, давало хилиастам повод ссылаться на авторитет любимого ученика Иисуса Христа. Неудивительно поэтому, что некоторые из отцов и учителей Церкви первых веков, например апостол Варнава, Папий, Иустин Мученик, Тертуллиан, св. Ириней, еп. Лионский, и другие разделяли хилиастические воззрения, не представляя, впрочем, тысячелетнего царства Христова в таких грубых чувственных красках, в каких представляли его иудействующие секты. Но хилиастические чаяния вовсе не были общецерковным верованием, как утверждают некоторые из западных историков. [529]Хилиазм имел и горячих противников, особенно среди учителей Александрийской школы, усвоившей аллегорический способ изъяснения Священного Писания и унаследовавшей лучшие стороны идеалистической системы Платона. В числе этих противников едва ли не самое видное место принадлежит св. Дионисию Александрийскому.