Мартин Лютер - Следует ли христианину бежать от смертельной чумы?

Если в Ветхом Завете сам Бог приказал изгнать прокаженных из общины, так что они были вынуждены жить за пределами города, чтобы предотвратить заражение (Левит XIII-XIV), то мы должны сделать то же самое с этой опасной заразой, чтобы любой, кто заразился, оставался в стороне от других людей или позволил себя забрать и немедленно начал принимать посильную помощь лекарствами. В таких обстоятельствах мы обязаны помогать ему лечением и не оставлять в бедственном положении, как я неоднократно указывал ранее. Постепенно зараза и яд из него испарятся и выветрятся, что принесет пользу не только ему одному, но и всей окружающей его общине, поскольку многие ее члены также могут от него заразиться, если ему одному вовремя не оказать помощь, тем самым не допуская заражения остальных. Ведь наша чума здесь, в Виттенберге, сначала была вызвана только и исключительно заражением от других. Слава Богу, воздух все еще чист и свеж, но некоторые из горожан подхватили чуму из-за своей халатности или глупого безрассудства. Итак, дьявол наслаждается ужасом и бегством, которые он вызывает среди нас. Сохрани нас Бог и защити от него! Аминь.

Таково наше мнение и понимание бегства от смертельной чумы. Если вы, бреславльцы, это видите по-другому, то да откроет вам это и просветит вас об этом Бог! Аминь.

Поскольку это письмо будет напечатано для чтения в том числе и нашими близкими людьми, я считаю полезным добавить несколько кратких поучений о том, как следует внутренне сохраняться и заботиться о душе в эти мрачные времена смертельного поветрия. Мы сделали это в устной форме с кафедры и продолжаем делать это каждый день, исполняя свое служение, к которому нас призывает долг пастырского душепопечения.

Во-первых, нужно наставлять людей посещать церковь и слушать проповедь, дабы они узнавали через Слово Божье, как им следует жить и как им следует умирать. Следует отметить, что того, кто настолько груб и жестокосерден, что прямо-таки презирает Слово Божье, покуда он жив и здоров, следует, в свою очередь, оставлять без какого-либо присмотра, когда он вдруг заболеет и окажется надломлен недугом; разумеется, если при этом он не выкажет своего полного и внутреннего раскаяния в своей прошлой жизни и не покается весьма серьезно, с искренними слезами и скорбью. Ибо если человек, который хочет жить как язычник или собака, публично не захочет в этом раскаяться, то он не должен ожидать, что мы в свою очередь захотим дать ему причастие или посчитаем его христианином. Пусть он и умирает так, как до этого жил, самостоятельно принимая меры лишь для самого себя. Потому что мы не будем бросать жемчуг перед свиньями и не будем давать собакам то, что свято (Матф. VII, 6). К сожалению, еще много встречается самых бесстыдных и упрямых грубиянов, которые, как правило, все из неотесанной черни. Эти чурбаны совершенно не заботятся о своей душе, ни пока они еще живут, ни когда они уже умирают. В последнем случае они без какой-либо мысли просто ложатся и умирают, как бездумные туши, в которых нет никакого чувства и никакой мысли, достойной человека.

Во-вторых, каждый должен время от времени исповедываться и готовиться к смерти, регулярно отправляясь на исповедь и принимая причастие раз в неделю или в две недели. Он должен примириться со своим ближним и исполнить свой Завет с Богом, Волю Его, так что если Господь постучит и заберет его преждевременно, т.е. до того, как сможет прибыть пастор или священник, то он все же успеет позаботиться о своей душе и не упустит, и не оставит ничего неисполненным из самого важного в сей момент, предавая жизнь свою Богу. Когда много погибших и умирающих, а остается только два или три душепопечительных пастора, то им невозможно посетить всех, чтобы каждому дать наставления и обучить тому, что христианин должен знать в муках и нуждах смерти. Те, кто был и остается небрежен и нерадив в этих важных вопросах, пусть сами отчитываются за это перед самими собой. Это их собственная вина, коли на одре болезни они не услышат священника. В конце концов, мы не можем ежедневно устраивать частную кафедру и алтарь у их кровати просто потому, что они презирали общественную кафедру и алтарь, к которому призывал их Бог, предлагая услышать Слово Его.

В-третьих, если кто-то хочет, чтобы пришли к нему священник или пастор, пусть больной вовремя сообщит об этом. И пусть он сделает это заблаговременно, пока он еще пребывает в здравом уме и прежде, чем болезнь не охватит и не отуманит его сознания. Причина, по которой я это говорю, заключается в том, что некоторые настолько небрежны, что не делают никаких просьб и не посылают никаких сообщений, пока душа не спрячется под язык и человек уже окончательно не перестанет рассуждать или говорить. Затем нас просят: «Боже милостивый, предскажите ему нечто лучшее» и т.д. Но раньше, когда болезнь только начиналась, они не хотели посещения пастора, но говорили: «О, в этом нет никакой необходимости! Надеемся, ему станет лучше». Что же должен делать набожный пастор с такими людьми, которые пренебрегают душой и телом? Они живут и умирают, как домашний скот или как звери в поле. Они хотят, чтобы мы в последнюю минуту обучали их Евангелию и принесли им причастие так, как они привыкли к нему под папством, когда никто не спрашивал, верят ли они в Евангелие и понимают ли его, но просто совали им причастие в глотку, словно в хлебный мешок.

Но мы так не будем делать. Тому, кто уже не в состоянии говорить или указать знаком на то, что он верит, понимает Евангелие и желает причастия (особенно если он преднамеренно пренебрег им), мы не станем давать причастие всякий раз, как только он попросит об этом. Ибо нам заповедано приносить святое причастие только верующим, которые утверждают и исповедуют веру свою, а не тем, кто не верит. Пусть другие в своем неверии отправляются туда, куда им угодно; мы невиновны, потому что мы не были ленивы и праздны в проповеди, обучении, увещевании, утешении, посещении или в чем-либо еще, что касается нашей должности и служения. Таково вкратце наше учение об этом и то, как мы поступаем в этом отношении здесь, в Виттенберге. Мы не предписываем этого для вас в Бреслау, ибо с вами Христос, Который в достаточной мере и без нашей помощи наставит вас в том, что вам нужно. Хвала и Слава Ему, Богу Отцу и Святому Духу, во веки веков, аминь.

Поскольку, говоря об этом, мы столкнулись здесь с темой смерти, я не могу удержаться от того, чтобы не сказать еще несколько слов о погребениях. Прежде всего, я предоставляю докторам медицины и другим лицам, имеющим больший опыт, нежели мой, решение таких вопросов, опасно ли содержать кладбища в черте города. Я не знаю и не претендую на то, чтобы понять, возникают ли из могил пары и туманы, способные заражать воздух. Но если дело обстоит действительно так, мои ранее заявленные предупреждения представляют собой достаточную причину для размещения кладбищ за пределами города. Как мы теперь понимаем, все мы несем ответственность за то, чтобы отразить эту заразу и яд в меру своих возможностей, ибо Бог заповедал нам заботиться о теле своем, защищать и щадить его, ухаживать за ним и блюсти его, не подвергая его никакому ненужному воздействию, если только Он сам не пошлет нам какую-нибудь нужду. Однако с другой стороны, в чрезвычайной ситуации мы должны быть достаточно смелыми и решительными, чтобы рисковать своим здоровьем и благополучием, если это необходимо. Таким образом, мы должны быть готовы и к тому, и к другому, чтобы как жить, так и умирать в согласии с Волей Божией. «Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя», как говорит апостол Павел в Послании к Римлянам (XIV, 7).