Автор неизвестен Буддизм - Тибетская книга мёртвых

1) белый — путь света зеркальной мудрости;

2) желтый — путь света мудрости равенства;

3) красный — путь света мудрости различения;

4) зеленый — путь света всеисполняющей мудрости.

На более высоком уровне интуитивного познания умерший осознает, что все мыслеформы создаются им самим и что четыре светоносных пути мудрости являются эманациями его собственных психических сил.

Это подводит нас прямо к психологическому содержанию ламаистской мандалы, которое уже рассматривалось мной в книге «Тайна золотого цветка», написанной вместе с покойным Рихардом Вильгельмом.

Продолжая наше возвращение наверх через область Чёньид Бардо, мы в конце концов удостаиваемся лицезреть Четырех Великих: зеленого Амогхасиддхи, красного Амитабху, желтого Ратнасамбхаву и белого Ваджрасаттву. Этот подъем завершается видением ослепительного голубого света Дхармадхату, Тела Будды, который излучает в этой мандале сердце Вайрочаны.

Это последнее видение, после которого кармические иллюзии прекращаются и сознание, отключенное от всех форм и связей с объектами, возвращается в безвременное нехаотическое состояние Дхармакаи. Таким образом (следуя в обратном направлении) достигается состояние Чикхай Бардо, которое возникает в момент смерти.

Думаю, эти немногие наводящие указания помогут вдумчивому читателю в какой-то степени понять психологизм «Бардо Тхёдола». В этой книге описывается посвящение в учение в обратной последовательности, которое, в отличие от христианской эсхатологии, готовит к возвращению в физический мир. Учитывая чисто интеллектуальное, рационалистическое, приземленное мировосприятие европейца, мы рассматриваем события в «Бардо Тхёдоле», начиная с конца, ибо это трактат о восточном посвящении, хотя каждый может при желании заменить богов Чёньид Бардо христианскими символами. Но та последовательность, в которой я его описываю, имеет большое сходство с феноменологией бессознательного у европейцев, когда оно подвергается процессу посвящения, то есть психоанализу. Трансформация бессознательного во время психоанализа имеет сходство с религиозным посвящением, которое, в свою очередь, в принципе отличается от естественного процесса тем, что опережает естественное развитие, и вместо символов, возникающих самопроизвольно, здесь используются специально подобранные, освященные традицией символы. Это можно обнаружить у Игнатия Лойолы в его «Духовных упражнениях» и в йогической медитации буддистов и тантриков.

Обратный порядок глав, которому я здесь следую с целью облегчить понимание, ни в коей мере не отвечает главной идее «Бардо Тхёдола». Предпринятое нами использование его для психологического исследования является лишь второстепенной целью, вероятно, также признаваемой в ламаизме. Главная цель этой уникальной книги, которая может показаться очень странной образованному европейцу двадцатого века, — просветить умерших во время их странствий через области Бардо. Католическая церковь — единственная организация на Западе, пекущаяся о душах усопших. В протестантском же лагере с его жизнеутверждающим оптимизмом мы находим всего лишь несколько обществ спасения, главная миссия которых — помочь умершим осознать факт их смерти. Но в целом на Западе нет ничего похожего на «Бардо Тхёдол», за исключением некоторых тайных книг, недоступных широкой публике и рядовым ученым. Согласно преданию, «Бардо Тхёдол» также является «тайной» книгой, как сообщает в своем Введении д-р Эванс-Вентц.

Следовательно, она является частью оккультного учения о «врачевании души», совершаемом даже после смерти. Культ умерших логически объясняется верой в вечность души, но его иррациональную основу следует искать в психологической потребности живущих сделать что-нибудь для умерших. Это элементарная потребность, которую испытывают даже самые «просвещенные» граждане по отношению к умершим родственникам и друзьям. Вот почему во всех слоях общества, среди людей просвещенных и непросвещенных, и поныне соблюдаются обряды по умершим. Можно быть уверенным в том, что Ленина бальзамировали, как египетского фараона, и положили для всеобщего обозрения в роскошный мавзолей не потому, что его последователи верили в воскресение тела. Однако, не считая католической заупокойной службы, наше попечение об умерших остается на самом низком уровне не потому, что мы не можем доказать бессмертие души, а потому, что мы подавляем в себе упомянутую психологическую потребность своим рационализмом. Мы ведем себя так, будто у нас нет этой потребности, и так как мы не можем верить в жизнь после смерти, мы предпочитаем ничего не делать для умерших. Простые люди поступают сообразно своим чувствам и, как например, в Италии, строят себе навевающие страх импозантные надгробия. Католические заупокойные мессы гораздо выше этого уровня, так как их первоочередная цель — благополучие усопших, а не ублажение живых, оплакивающих своих близких. Но наивысшую духовную помощь умершему, безусловно, оказывают наставления «Бардо Тхёдола». В них содержатся столь подробные описания и так тщательно учтены несомненные перемены в состоянии умершего, что каждый небезразличный читатель должен задаться вопросом, не означает ли это, что мудрые старые ламы заглянули в четвертое измерение и сорвали покров с самой величайшей тайны жизни.

Познание истины всегда приносит разочарование, но нельзя не согласиться с тем, что жизнь в Бардо есть реальность. Во всяком случае, для нас явилось неожиданностью возможность узнать, что посмертное состояние, о котором наше религиозное воображение создало самые величественные представления, являет собой жуткие картины, одна кошмарнее другой. Самое светлое видение возникает не в конце Бардо, а в самом начале, в момент смерти. После этого следует постепенное погружение в иллюзию и заблуждение до окончательного падения, приводящего к новому физическому рождению. Наивысшее духовное состояние достигается в момент окончания жизни. Отсюда следует вывод, что человеческая жизнь является средством постижения высшего совершенства. Только она создает карму, открывающую перед умершим возможность пребывать в вечном свете Пустоты, не имея привязанности к каким-либо вещам, и покоиться в центре колеса перерождений, освободившись от иллюзии возникновения и разрушения. Жизнь в Бардо — не вечная награда и не вечное наказание, но лишь нисхождение в новую жизнь, которая должна сделать ближе для индивидуума его конечную цель, которая достигается им самим как высший итог трудов и устремлений его земной жизни. Это не только возвышенное умонастроение, но подвиг мужества и героизма.