Михаил Скабалланович - Толковый Типикон. Часть I

После св. Поликарпа защитником малоазийской практики относительно времени Пасхи был Мелитон еп. Сардийский, написавший «2 книги о Пасхе» (ок. 170 г.). Противниками ее (литературными) явились Аполлинарий еп. Иерапольский, Климент Александрийский и св. Ипполит, еп. Римский. В Палестине, Риме, Понте, Галлии и Греции состоялись соборы, высказавшиеся за римскую практику. Папа Виктор (ок. 196 г.) грозил малоазийцам отлучением. Упомянутое послание св. Иринея и имело целью примирить враждующих. По-видимому, спор продолжался до Никейского Собора, принявшего римскую практику, как повсеместную. Антиохийский Собор (333 г.) отлучает от церкви «совершающих Пасху вместе с иудеями» [ 76]. Обычай же проститься на Пасху обличает еще и св. Златоуст [ 77].

В «Учении 12 апостолов» находим указание на пост среды и пятницы: «посты же ваши да не будут с лицемерами» (т. е. иудеями, в частности — фарисеями), «ибо они постятся — в понедельник и четверг; вы же поститесь в среду и пятницу» [ 78]. «Пастырь» Ермы упоминает о посте, имевшем название «стояния» [ 79]. Так как позднейшие писатели этим именем называют может быть среду и пятницу [ 80], то данное место Ермы считают древнейшим свидетельством об этих недельных постах. Замечательно, что «Учение 12 апостолов» не упоминает о Пасхе и ее посте.

{с. 68}

В одном фрагменте из соч. св. Иринея [ 81] находим упоминание о праздновании в его время (т. е. в конце II в.) Пятидесятницы, в которую, как в Пасху и воскресный день, не преклоняли колен. Все другие праздники в честь Спасителя получили начало позднее (древнейший из них — Богоявление в III в.).

От II в. имеем первые известия о богослужебном чествовании мучеников. Древнейшее из таких известий находится в мученических актах св. Игнатия (107 или 115 г.): «проведя несколько дней над его гробом в пении гимнов, христиане положили и впредь воспевать жизнь и страдания его, и при воспоминании о нем прославлять Господа Иисуса» [ 82]. Евсевий приводит послание Смирнской церкви к Филомейской церкви (в Малой Азии) по поводу мученический кончины св. Поликарпа († 167); в нем говорится, что проконсул, по совету иудеев, сжег тело Поликарпа, чтобы оно не стало предметом поклонения христиан; «но мы собрали кости его… и положили их, где следовало»; «туда, как только можно будет, мы станем собираться с веселием и радостью, — и Господь соизволит нам праздновать день его мученического рождения (γενέθλιον)». Замечателен взгляд на кончину мученика, как на день рождения его (natalitiae). Этот взгляд был причиною, того, что церковный год и впоследствии совершенно не имел дней рождения святых исключая Спасителя, Богоматери и Иоанна Крестителя, и что даже эти дни рождения, не исключая Рождества Христова, стали праздноваться сравнительно поздно. Приведенные места говорят о праздновании мученических памятей в общих чертах, не показывая, в чем состояло это празднование. Но ряд других мученических актов дает видеть, что последнее состояло главным образом в совершении агап (если было возможно, на местах их кончины), которые назывались agapae natalitiae [ 83]. В некоторых их этих актов есть указание на чтение их на гробах мучеников в день памяти последних; посему самым житиям и страданиям мучеников впоследствии усвоено название legenda [ 84] (подлежащие прочтению) — на Западе, а на Востоке «прологи» (вступительные к богослужению чтения) и «синаксари» (чтения на торжественных собраниях) [ 85]. Памяти мучеников, должно быть, были только мест{с. 69}ными, но не общецерковными. Но некоторые мученики обстоятельствами своих страданий приобрели широкую известность и стали чтимыми должно быть и за пределами своего отечества, каковы, например, св. Игнатий Богоносец, совершивший пред страданием своим как бы триумфальное шествие по всем христианским областям Римской империи, св. Поликарп Смирнский, о котором смирняне в послании по поводу его кончины свидетельствуют, что он особенно чтится между мучениками и известен даже язычникам многих мест [ 86]. Вообще бывали мученики, пытки над которыми приводили в содрогание весь тогдашний христианский мир и делали их может быть повсеместно чтимыми. Памяти подобных мучеников и во II в. были близки к тому, чтобы стать общецерковными. Таким образом мученические памяти — старейшие в церкви праздники в честь святых. По примеру мучеников стали почитаться и памяти апостолов. Но о таких памятях от II в. нет известий.

{с. 70}

Сведения о богослужении этого века рассеяны прежде всего в сочинениях церковных писателей того времени; таковы: Климента Александрийского († 217) «Строматы» и «Педагог», Тертуллиана († 220 г.) «Апология», «О молитве», «О посте» и др., Минуция Феликса «Октавий» (нач. III в.), Оригена († 265 г.) «Против Цельса», «О молитве», св. Киприана, еп. Карфагенского († 257 г.). Могли дойти верные известия о богослужении этого века и до церковных историков IV и V веков — Евсевия, Сократа, Созомена, как и до других писателей этого века — св. отцев (свв. Златоуста, Василия Великого, блл. Августина и Феодорита).

Но едва не самым важным источником для истории богослужения III века является ряд канонических памятников этого времени, ныне подвергнутых западными учеными самому подробному и основательному анализу. Анализу этому, впрочем, не удалось все же твердо установить хронологию этих памятников, которая позволяла бы их с уверенностью приурочить в III в. Мы разумеем ряд памятников, которые вместе с «Учением 12 ап.», памятником почти несомненно II в. легли в основу так называемых « Постановлений Апостольских » [ 1].

Этот памятник, приписывающий себя апостолам и св. Клименту Римскому, явно обнаруживает неапостольское происхождение: в нем встречаются такие странные и неправославные мысли, как, например, сравнение епископа, пресвитера и диакониссы с Богом Отцом, Сыном Божиим и Духом Св., [ 2] или мнение, что обрядовый закон Моисеев дан евреям в наказание за поклонение золотому тельцу [ 3]. За позднейшее происхождение памятника говорят также такие термины в нем, как «новопросвещенные», «воплощение» (ἐνσωμάτωσις). Но в нем ощутительно веет духом III в. — духом тогдашнего ригоризма, непосредственностью религиозного чувства; кроме того, в Апостольских Постановлениях говорится, как о существую{с. 71}щем и частом явлении, об исповедничестве, о некоторых благодатных дарах и служениях апостольского времени и II в.; он отличается совершенною неустановленностью, зачаточностью богословской терминологии и т. п. Тем не менее, по местам Апостольские Постановления носят следы иерархического и богослужебного строя IV в. (должности иподиакона, привратника храма; упоминается праздник Рождества Христова, появившийся на Востоке в конце IV в.). Во всяком случае позже начала V в. Апостольские Постановления не могли произойти: они не заключают в себе отголосков несторианских и евтихианских споров [ 4]. Автор их обнаруживает в себе сирийца (сирийские названия месяцев), по богословским (христологическим) воззрениям — полуарианина или аполлинариста [ 5]. Последнее обстоятельство, равно как и вышеуказанные странные мысли памятника, было причиною того, что Трульский Собор, не смотря на известность этого памятника в некоторых по крайней мере частях древним отцам (например св. Епифанию) и всегдашнее уважение к нему на Востоке не решился признать за ним такого же авторитета, как за «85 Правилами св. апостолов» и постановил о нем: