Михаил Скабалланович - Толковый Типикон. Часть II

Слав. ркп. и старообр. уст.: Днесь спасение 3 гл., а Воскрес 2, чередование как ныне [ 841].

Нынешний Константинопольск. устав — только Днесь спасение [ 842].

Нынешний Евхологий: Днесь спасение 4 гл., для 1–4 гл., то же и Орологий, но Воскрес — 8 гл. [ 843]

У старообрядцев во 2 тропаре не читается «ада» [ 844].

Конец утрени имеет такой же состав, как и вечерни, но это вполне только на будничной утрене по сравнению с такой же вечерней. Конец же праздничной, следовательно и воскресной, утрени отличается от конца такой же вечерни тем, что ектения сугубая и просительная здесь не разделяются ничем, а следуют непосредственно одна за другою, благодаря чему сливаются в одну большую и величественную молитву, причем вторая дополняет первую, подробно испрашивая у Бога все, что нужно лицам, за коих молится сугубая ектения. Так как это вторичные на бдении ектении, то сугубая сокращается опущением первых двух прошений, заключающих усиление мысли 3-го (в великой и просительной ектениях, тоже повторяющихся на бдении, подобное сокращение невозможно). Подобно великой ектении и в противоположность менее важной просительной, сугубая никогда, и в данном случае, не меняет своего возгласа.

{с. 717}

«Чин» патр. Филофея и нек. груз. памятники (Вступ. гл., 378) не имеют на утрене сугубой ектении, а только просительную [ 845]. Когда Евангелие читалось на утрене после великого славословия, сугубая ектения начиналась «Рцем вси» [ 846] (ср. ныне в Великую субботу).

Старопечатные и нынешн. греч. Евхологии: «Помилуй нас Боже… Еще молимся о братиях наших… Еще молимся о блаженных создателех… Еще молимся о милости, жизни, мире… Яко милостив…» [ 847].

В Моск. Служеб. 1602 г. (= старообр.), Служебнике Петра Могилы, Моск. 1647 и 1658 г. и Иератиконе — как на вечерне, только начиная с «Помилуй нас Боже» [ 848]. Иератикон о ктиторах + «блаженных».

Сугубую ектению на утрене Типикон назначает произносить иерею или диакону (Служебник: диакон или иерей) — первое, должно быть, при отсутствии диакона.

Рукописные уставы и старообрядческий — глухо [ 849].

«Чин патр. Филофея» и Служ. П. Могилы — диакон.

Греч. печ. Евхологии и Моск. Служебник 1658 г.: «диакон, если случится» [ 850].

Возглас просительной ектении на утрене уже не тот, что на вечерне, как и вообще просительная ектения всегда употребляется с новым возгласом. Возглас ее на утрене: «Яко Бог милости, щедрот и человеколюбия еси» заключает ту же мысль, что и вечерний («Яко Благ и Человеколюбец»), но в усиленной степени, и близок к возгласу сугубой ектении. После себя просительная ектения и здесь, как и всегда — на вечерне и литургии, — имеет преподание мира и главопреклонение с тайной священнической «молитвою главопреклонения», отличной от таковой же на вечерне и литургии и заключающей в себе прошение о прощении грехов вольных и невольных и о даровании мирных и премирных благ (большее, чем на вечерне, где — о сохранении от греха, диавола и плохих мыслей). Возглас этой молитвы усиливает до последней степени все усиливаемую прежними возгласами мысль о милости Божией: «Твое бо есть еже миловати и спасати».

{с. 718}

На утрене Апостольских Постановлений (IV–V в.) просительная ектения еще более нынешней приспособлена к утру и помимо этого разнится, хотя незначительно, от вечерней ектении (Вступ. гл., 137) молитва главопреклонения там совершенно другого содержания, чем нынешняя (137); но во всех ркп. Евхологиях и др. памятниках молитва главопреклонения — нынешняя (см. выше, 622).

Начинается чин отпуста (άπόλυσις). К нему открываются царские двери (закрытые со внесением в алтарь Евангелия по целовании пред каноном) [ 851], о чем здесь Типикон не делает замечания, но что указано в 7 гл. в чине вечерни (в старых уставах об этом замечено и здесь). Отпуст утрени, являющийся вместе и отпустом всего бдения, по своей торжественности и объему должен соответствовать этой длиннейшей из служб и потому превосходит не только отпуст часов, малых вечерни и повечерия (называемый малым), но и отпуст литургии.

Чин отпуста предваряется, как все наиболее важные части службы (чтение Св. Писания, прокимен и канон литургии), возгласом: «Премудрость». Этот возглас произносит здесь, как и в других случаях, диакон, о чем, как само собою разумеющемся, Типикон не говорит. То, что входит в чин отпуста, оправдывает уместность здесь этого возгласа: молитвословия для него выбраны наиболее возвышенные.

На такое предупреждение диакона о наступлении времени отпуста лик певчески просит священника начать отпуст. Так как отпуст является благословением на выход из храма и заключительным прославлением Бога, то просьба выражается словом: «Благослови» , тем же, которым приглашается священник начать службу. Только здесь это приглашение делается не диаконом, а торжественнее — хором, так же, как пред началом утрени к возгласу: «Слава Святей…».

После диакона и лика слово за священником, и он на просьбу о благословении отвечает благословением , прежде всего, источника всякого благословения для нас Христа Бога , причем усвояет Ему единственный раз во всем круге служб величайшее и полное тайны имя «Сый» , Иегова, то имя, которое древний еврей боялся произносить и заменял его при чтении {с. 719} Св. Писания другими именами. В христианском дерзновении священник, очистивши столькими молитвами уста свои, теперь благоговейно и во всеуслышание именует это имя. Таким образом, этот конечный возглас вечерни и утрени, будучи почти до буквальности схож с начальным возгласом церковных служб: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков», вносит в него два дополнения, делающие его еще величественнее и умилительнее: «Сый» и «Христос». Соединение «Сый» с «благословен» сделано, должно быть, на основании 2 Кор. 11, 31: «Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа весть, сый благословен во веки».

Услышав о необъятном для нашего ума самосущии Христа («Сый»), источнике и основе Его вечности («всегда, ныне и присно»), лик, после обычного ответа на возглас священника «Аминь» , просит о проявлении на земле в возможной для нее степени этого свойства Божия, об отражении его в нас чрез «утверждение императора» , как защитника веры и правопорядка, а чрез него «св. православной веры» и «православных христиан».

Мысль о Христе и Его самосущии не может не вызывать мысли о Его рождении на земле и о Виновнице Его воплощения, Которая может и поспешествовать Своим предстательством нашим молитвам к Сыну Ее. Священник и обращается к Ней за этим содействием возгласом: «Пресвятая Богородице, спаси нас» , который, кроме молитвы, заключает в себе и величайшее прославление Ее, так как у Нее мы просим, как у Сына Ее, прямо спасения (которое обещается в отпусте), а не молитв одних о нас и о нашем спасении (чего только мы просим у других святых). На эту хвалебную молитву лик отвечает уже прямым прославлением Богоматери, притом самою восторженною из всех и наиболее угодною Ей песнью, заменяя этою песнью молитву к Ней, как священник заменяет молитвою хвалу Ей. Обратное с прежним: там священник хвалит, а лик молится.