Гореслада - Семь минут вечности

Лично для меня весьма и весьма увлекательно – наблюдать работу мозга в трактовках проживаемой индивидом жизни и, когда и/или если это возможно, помогать ему прийти к утешительному и безопасному выводу при вспоможении имеющейся в наличие терапии – медикаментозной, физиологической, электрической, музыкальной, вербальной, трудовой, шоковой и пр. В противном случае я бы не стала врачевателем. Книга рассчитана на интересующихся как автор проблемами и решениями современной психосоматики и религиозными аномалиями подвижек мысли.

В целом я убеждена, что любое произведение искусства и книга в первую очередь, кроме развлечения во упокоение от трудов праведных, должно быть всегда, в некоторой степени, энциклопедией, лайфхаком – передавать мудрость веков и, если достаточно ума у автора, производить какие-либо новейшие научные открытия, не найденные предыдущими и не проверенные поколениями, быть экспериментом , гипотезой. Что я и делаю данным трудом. Насколько же моя сия энциклика научна и насколько художественна, пусть решает каждый читатель для себя сам.

Прочие мои комментарии читайте в примечаниях и послесловии после систематического прочтения от корки до корки сего манускрипта. Если Вы готовы к чтению этих странных, страшных, трагических, смешных, пошлых, элитарных, научных, религиозных, романтических, возвышенных и низменных повествований, то в путь, удачи. Всё в ваших руках и в руках Вашего психиатра с психологическим пинцетом и скальпелем в руках.

«Ты на пути в Чикаго, я на Пути в Небытье» [8]

00:00

Зачем пишу всё это, ведь существую только я, если это можно назвать существованием и мной? Может просто, потому что не писать не могу, как графоман, так же не могу и не творить этот мир. Или пишу для того, чтобы самому разобраться в механизме того, что происходит, как я создаю мир, в котором ничего не могу изменить, а только проживать всё, что случается. Не могу из жирафа сделать бегемота, если он уже жираф. Не могу из арбуза сделать дыню. Не всемогущий я, зачем только выдумал себе такой титул.

Создавать мир это как готовить еду: не голоден, готовить не хочется, но заходишь на кухню, смотришь в холодильник и начинаешь вынимать продукты. Капусты вилок, картофелин пяток, морковка, свекла, луковица, чеснок. Помыл, порезал, побросал в кастрюлю, посолил, поперчил, приправ насыпал всяких, затопил печку, поставил на огонь. Само сготовится. Будем есть. На автомате всё. Толкни и покатится.

Так же и на огород выходишь – не знаешь, с чего начать и надо ли. Ткнёшь вилами в землю, начинаешь копать, стряхивать землю с корней и травы. Всю сорную траву в силос. Землю ровняешь. Смотришь, а смородину окопал, расчистил малину, камнями обложил клумбы, рассаду высадил в грядки. Красота. А не собирался ведь ничего делать, задолбало, зарекался никогда больше не копать. Не сдюжил бездельничать долго.

Боязнь белого листа – не знаешь, с чего начать и во что это выльется. Первое слово. Какое? Любое, потом можно заменить даже на противоположное. И вот, когда начинаешь постепенно, приходит азарт. Как аппетит во время еды или во время готовки. Ненадолго. Потом поел и забыл. Сходил высрал и тоже забыл. В общем можно было и не творить. Поэтому часто беру паузы и справляю Шаббат, Бездельничаю, Несуществую [9].

Как по мне так это какая-то индивидуальная симуляции жизни и мира: понимаю, что всё понарошку, но переживаю всё как-будто всерьёз, словно по-настоящему.

Что я помню, с чего типа всё началось? Вместо «В начале сотворил Бог небо и землю» [10]или вместо «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» [11], что в действительности, без дым-туманов, могу сказать о Начале? Самое первое, что помнится, это начало или придуманное мною для себя точка отсчёта, чтобы хоть от какой-то печки плясать?

Есть воспоминания со слов матери: отец не хотел, чтобы она рожала, но прервала беременность. Мать отказалась, ибо один раз убила уже, девочку, с другим, самым первым мужем. А может, не отказалась, может и этого убила и отсюда возник мой мир? Или я её первый ребёнок, которого она убила? Далее меня много раз убивали и сам я себя много раз убивал и каждый раз мир продолжал возникать с понтом того, что меня всё-таки не убили; беременность не прервали; или откачали и попытка суицида не удалась, верёвка оборвалась; и я не замёрз в сугробе пьяным, но дошёл до дома и там уже проблевался и уснул в блевотине [12].

Несколько раз просыпался не там, где заснул, и никто меня не переносил. Это ли не повод не сомневаться, что реальности никакой нет? Посему никакого суицида в принципе нет, есть только попытки самоубийства. Камни, например, тоже пытаются умереть – срываются с вершины горы и разбиваются на мелкие кусочки. Каждый кусочек – новая вселенная, новая личность. Далее осколок растёт, вырастает в гору и следующий из камней срывается вниз, умирает. Меня прежнего не остаётся, но возникает множество автономных меня со своими историями болезней.

Сам я помню только, как меня встречали в детсаде с печальными лицами, ибо голова моя распухла оттого, что отец, взял меня за ноги и с размаху влупил в стену головой. В стене осталась вмятина, голова набухла, а я ещё долго нервно моргал. Это я тоже помню. Отец по-пьяне, с дуру, избивал мать, а я заступился, кричал: «папа не бей маму!», вот и поплатился, попался под руку.

Каковы были причины этих домашних баталий? Измены? Ревность? Он выкидывал её иконы из форточки, ходил кругами вокруг неё, когда она стояла на коленях и читала «Живый в помощи Вышняго в крове Бога небеснаго водворится» [13]и не мог до неё дотронуться, только матерился.

Помню, как мать меня качала на коленях на кухне у соседки, рядом где-то ёлка, а я быстро-быстро моргаю. Долго моргал. Может год. Или месяц. В детстве всё долго. Потом как-то само прошло, видимо, успокоился. Или какой-нибудь невролог таблетками накачал и успокоил? Насмерть?

Так начался мой мир? В начале было избиение младенца в любом случае, если брать во внимание детские воспоминания. Или он начался в какие-то другие случаи смерти? Или смерти это тоже иллюзии воображения?

Этот случай, начало, или другие смертельные моменты порождали мой мир со всеми предыдущими нюансами? Или я просто Сознание, которое мыслит этот мир и мыслит Себя таким в нём, каков Аз Есмь на сегодня, ущербным, уязвимым, беспомощным, мало чего могущим и умеющим? Зрак раба приимшим? [14]Или я таков по-сути, а не по-видимости – беззащитен, а не всемогущ?

С первого дня школы стычки с одноклассниками, а точнее с группкой татар-одноклассников, стали нормой. Меня били, я отбивался, вплоть до того, что приносил в портфеле две полуторокилограммовые гантели и бил нападающих этим жёлтым саквояжем. Было и партой швырнул. За это они меня прозвали «психом». Дрались до крови.