Иоанн Кронштадтский - Начало и конец нашего земного мира

Как β духовном мире, совершенно отдельно от ан­гельского существа царствует всюду сущее, непостижи­мое Существо Божие, так и в здешнем, видимом мире, поставлено Богом отдельное от естества животных, су­щество человеческое. Оно имеет только то общее с сво­ими двумя царствами, что совмещает в себе жизнь обоих царств: растительного и животного. Сверх того оно пред­назначено к высшей цели: совместить в себе и жизнь ан­гельскую, и подготовлено Творцом дабы приобрести по­добие с своим Создателем не только в прирожденном ему тройческом сочетании сил или способностей души, но и в усвоении духом, душой и телом божественной истины, праведности и благости, как основных свойств Божиих.

168

Обращаясь к вопросу о служебном назначении низ­ших тварей, одаренных жизнью и чувством, находим, что и отношении к человеку они имеют двоякое назначение.

Во-первых, главная цель существования животно­го царства /точно так же. как и растительного/ - являть человеку на каждом шагу разумное Божие устроение, и тем самым возбуждать его к прославлению общего Со­здателя и Промыслителя.

Во-вторых, - непосредственное служение челове­ку, как своему владыке, ради которого они получили от Бога бытие. В бесконечно разнообразных проявлениях Божественной премудрости и благости β устроении ви­димого мира, остановимся на самых ничтожных суще­ствах, называемых наливчаіыми насекомыми, или инфу­зориями. Невидимые простым глазом, они могут бытьна-блюдаемы только при помощи сильнейших микроскопов. Они наполняют воздух, воду и сушу, и так малы, что целая сотня их может с удобством поместиться на кончике ост­рия булавки. При всем том каждое из этих бесконечно малых сущее ів пользуется всеми органами жизни и име­ет все жизненные отправления.

Спрашивается, для чего нужны эти неисчислимые мириады живых пылинок? И они имеют двоякое назначе­ние. Во-первых, возбудить β нас бесконечное удивление к премудрости и благости Творца, ибо Он создал их, со­храняет и питает каждое из них. тогда как мы даже не ощущаем их присутствия в воздухе, воде и суше. Во-вто­рых, если бы но было этих маленьких тружеников, стихии ос гавались бы мертвыми, не было бы движения в возду­хе, не было бы перемещения частиц в суше и раститель­ной производительности.

Что насекомые могут быть работниками, сознатель­но исполняющими свое дело, лучшим убеждением в том служат общества трудолюбия, составленные Богом из муравьев, шелковичных червей и пчел. Это образцовые Фабрики, в которых все совершается в необыкновенном порядке и благоустройстве. В большей или меньшей сте-

169

пени общественная деятельность свойственна и всему миру насекомых. Только не все, что они делают и произ­водят, нам известно по недостатку внимательности с на­шей стороны к своему царству. И знают выгоду обще­ственной жизни, понимают искусство устраивать свои жилища, умеют выражать участие й соболезнование сво­ему собрату и владеют многим другим, что не вполне из­вестно нам. 6 большей или меньшей мере все животные одарены чувственной способностью соображать свое положение с окружающей сферой, навлекать свои выго­ды в том, что человеку и в голову не приходит. Чувство самосохранения и любовь к детям за малым исключени­ем составляют характеристическую особенность всех видов тварей. На простоту голубя и мудрость змия ука­зывает нам Слово Божие, как на образцы, достойные под­ражания в области человеческих отношений к Богу и ближним. В чем тут дело? Простота голубя выражается в чистоте его нравов, искренности отношений и верности, а мудрость змея учит самоотвержению, ибо это живот­ное не дорожит своим телом, когда дело идет о спасении жизни. Оно знает, что с гибелью тела не все погибло, если голова цела, а потому бережет только свою голову, на­учая нас спасать свою душу от вечной смерти, и не тре­петать перед ужасом телесной смерти. Эта-то желатель­ная для христиан мудрость самоотвержения выражена в заповеди Христовой: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, кто можетидушу, и тело погубить в геенне» /Матф. X, 28/. Кто же это? Конечно, один только Бог.

Как ни разнообразны способности у животных, ныне окружающих человека, они еще не дают нам полного по­нятия о том, что было до падения человека. С падением владыки опустилось с высоты своего призвания и все царство его, и стало неузнаваемо. Чувственная природа

170

человека взяла верх над духовной природой его. С этим вместе произошел переворот и во всем царстве его. Оди­чали растения, и только после усиленного труда возвра­щаются к своему процветанию, и то далеко не тому, что было в земном раю. Одичало большинство животных, да и остальные утратили способность понимать человека и покоряться ему. Только после усиленного труда над ними они возвращаются к первоначальной понятливости и по­корности, и то неохотно, а по принуждению, благодаря только изобретательности человеческого ума в искусст­ве подчинять волю животного своей собственной. Иначе и быть не могло, ибо проводник света для всего царства -сам человек - одичал, перестал знать и понимать Творца своего и охотно покоряться Ему. Эта гибельная переме­на в человеке лишила его царственного на земле досто­инства, а развенчанный владыка перестал быть узнава­ем и признаваем за владыку своими подданными.

Животные, одаренные только чувственной приро­дой, вероятно предназначались, при содействии челове­ка, к усовершенствованию своей чувственной природы настолько, чтобы подражать ему, по крайней мере, в чув­ственном прославлении общего всех Творца и Бога. Но человек лишил их этого блага, утратив всякое понятие о Творце мира, и сам обратился даже подчас в худшее со­стояние против своих подданных, ибо и бессловесные не способны творить столько зла, сколько творит человек; и в них есть проблески высоких чувств, каких зачастую не­достает у человека. Можно ли удивляться, что общение животных с таким владыкой прервалось, если он завер­шил, наконец, свое владычество тем, что стал пожирать свое царство, не имевшее вначале подобного несоответ­ственного назначения. Нам скажут на это, что Сам Бог разрешил это новым определением, данным после все­мирного потопа Ною, и освятил это определение уста­новлением жертвоприношений во времена Ветхого За­вета. Все это так, но только все это допущено Богом как неизбежное зло, как последствие греха и смерти, сам-

171

вольно вторгшихся β царство жизни, в котором смерть и тление не должны были властвовать; если бы Бог не раз­решил животную пищу, то люди и без разрешения стали бы употреблять ее; опыт чего, по всей вероятности, на­чался скоро после грехопадения. Известно, что до пото­па земля полна была убийством и всевозможными пре­ступлениями, начиная с Каина и Ламеха, и кончая испо­линами, во времена которых, как повествует Моисей: '•Увидел Господь /Бог/, что велико развращение че-ловеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Гос­подь, что создал человека на земле и восскорбел в сердце Своем. Ной же обрел благодать пред очами Господа» /Быт. VI,5-8/.