Иустин (Попович) - Достоевский о Европе и славянстве

Все особенности человеческого естества, характера, и отрицательные, и положительные, Достоевский доводил до конца; ему нравилось видеть человека в его конечной завершенности. Если это атеист, то это будет абсолютный атеист, если анархист, то это будет цельный анархист, бунтовщик, идущий до конца. И противоположное: если это верующий, то верующий беспредельно, если это христолюбец, то любящий Христа всем существом, если это человеколюбец, то человеколюбие его бесконечно. Во всем Достоевский шел до конца, к завершенности; это его главный всечеловеческий импульс, именно поэтому человеческий разум не может до конца следовать за ним на его всечеловеческих путях. В этом отношении он воистину "олицетворение противоположности по отношению к здравому человеческому разуму" [623]. "По необычной исключительности своего таланта, который нас больше всего трогает, Достоевского с правом можно назвать философом, апостолом, безумным, утешителем для рыдающих, убийцей для равнодушных, Иеремией для плененных, Шекспиром для изгнанных. Он заслуживает разом все эти вместе взятые определения, но каждое, взятое в отдельности, будет недостаточным определением для него" [624].

Именно потому, что Достоевский всечеловек в своих воззрениях, касающихся человека и мира, Бога и диавола, добра и зла, добродетели и порока, именно поэтому он — камень преткновения и соблазна для всех, приступающих к нему с западноевропейскими гуманистическими мерками. Ибо эти мерки не дают человеческой мысли идти до конца как в отрицательном, так и в положительных смыслах. Человек всегда боится свою мысль о добре довести до конца, привести ее к первоисточнику — к Богу, как и мысль о зле довести до ее первоисточника — диавола. Тем паче для таких людей неприемлема бескомпромиссная вера Достоевского в Богочеловека Христа как единственного Бога и Господа во всех мирах, им непонятна бескрайняя любовь Достоевского к Нему, решительное сведение к Нему всех ценностей, к Его чудному и чудотворящему Лику. В этом причина того, почему они не понимают Достоевского в его всечеловеческих настояниях и устремлениях, которые с таким вдохновением и апостольской прозорливостью выражены в его теодицее и демонологии [625]. Мережковский же, желая оправдать свою философию Достоевским, соблазнился и ошибся в Достоевском, как никто другой. Проницательный и правильный комментатор отрицательных героев Достоевского, Мережковский как только переходит к положительным героям, начинает говорить о себе, о своей религии, приписывая Достоевскому свое религиозное понимание и свои убеждения. Желая представить Достоевского как апостола своего "нового христианства", своего "нового религиозного сознания", Мережковский попытался "пересоздать" Достоевского по своему образу и подобию и тем самым погрешил против Достоевского, как никто другой [626].

Но над всеми заблуждениями и ошибками сияет неугасимое солнце вечной истины Достоевского — Богочеловек Христос. Для него Богочеловек — все и вся во всех мирах. К Нему устремлена Душа Достоевского, о Нем все пророчества Достоевского. И видите, многие его пророчества о Европе и славянстве, о всечеловеке и всечеловечестве исполняются на наших глазах. А для того, чтобы исполнились и все остальные его пророчества, к тому имеются все психологические и онтологические условия, ибо все его пророчества преисполнены евангельского духа. Небо и земля не исчезнут, доколе не исполнятся все обетования и пророчества евангельские. За Достоевским, славянским всечеловеком, стоит Богочеловек во всей Своей Божественной силе и совершенстве. А славянский всечеловек стоит на Богочеловеке и живет ради Богочеловека. А поэтому и как пророк, и как апостол, и как мученик, и как поэт, и как философ, он проповедует одну истину, одну всеистину — Богочеловека Христа как самую великую драгоценность во всех мирах, видимых и невидимых.

Видов день 15/28 июня, — праздник св. вмч. царя Лазаря и всех святых сербских мучеников, павших на Косовом поле в 1389 году в битве с турками. (Прим. перев.)

Sub specie aeternitatis, но не sub specie temporis (лат.) — с точки зрения вечности, но не с точки зрения временности. (Прим. перев.)

Pleasant Sunday — afternoon literature (англ.) — "послеобеденное чтение". (Прим. перев.)

Umwertung aller Werte (нем.) — переоценка всех ценностей. (Прим. перев.)

"Credo quia absurdum" (лат.) — "верю, ибо это нелепо". (Прим. перев.)

"Commen sens" (фр.) — общий смысл. (Прим. перев.)

Homo homini deus… homo homini lupus (лат.) — человек человеку — бог… человек человеку — волк. (Прим. перев.)

"Записки из подполья", т. III, с.95. Издание А.Ф. Маркса, Санкт-Петербург, 1894 г. Все цитаты, упоминаемые в этой работе, взяты из этого издания произведений Ф.М. Достоевского. (Прим. перев.)

Там же, с.83.

Там же, с.83.

Там же, с.83.

"Записки из подполья", т. III, с.98.

Там же, с.98.

Там же, с.75.

Там же, с.74.

Там же, с.77.

Там же, с.77.

Circulus vitiosus (лат.) — порочный круг. (Прим. перев.)

"Записки из подполья", т. III, с.84 и 77.

Там же, с.78.

Там же, с.78.

Там же, с.78.

Там же, с.92.

Там же, с.92.

Там же, с.92.

Prima causa (лат.) — первопричина. (Прим. перев.)

Там же, с.90.

Там же, с.90. Подчеркиванием выделено то, что по тексту выделено курсивом либо автором книги, либо Достоевским. Курсив Достоевского автором оговаривается особо. (Прим. перев.) (К сожалению фрматирование утеряно — Т.А.Б.)

Там же, с.92.

Там же, с.92.

Там же, с.92.

Там же, с.93.

Там же, с.93.

Там же, с.80.

Там же, с.82.

Там же, с.76.

Там же, с.81.

Там же, с.75.

Там же, с.75.

Там же, с.80.

Там же, с.80.

Ницше. Also Sprach Zarathustra, von den Hinterwelten. Erster Teil. (Letztle Wande (нем.) — последние стены. (Прим. перев.))

"Записки из подполья", т. III, с.81.

Там же, с.80.

Там же, с.83.

Там же, с.97, ср. там же, с.100.

Там же, с.84.

Там же, с.83.

См.: E. Zeller. Grundriss der Geschichte der Griechischten Philosophie, bearbeitet von W. Nestle, Leipzig, 1920, S.292.