Сульпиций Север - Труды

О. Ипполит Делеэ, подготавливавший издание жития св. Мартина для Acta Sanctorum, посвятил большую, исчерпывающую работу критическим проблемам, вызванным книгой Бабю [966] "St. Martin et Sulpice Severe". Analecta Bollandiana. t. XXXVIII, Bruxelles 1920. . С обычным своим историческим тактом, он ввел в истинные пропорции контуры проблемы, поставленной Бабю. Для внешней биографии Мартина он дал, быть может, окончательную форму. Однако, глава современного болландизма, верный своему историческому стилю, не пожелал подойти к труднейшей задаче: воссоздания духовного облика святого.

Правда, задача эта вообще из тех, которые выходят из кругозора современной исторической науки. До сего дня мы не имеем истории святости, не имеем даже истории аскезы. Книги, посвященные этой теме, по большей части, не выходят из области внешних фактов, внешних связей, литературных аксессуаров. Вне этого научного изучения остается обильная назидательно-легендарная литература. Но для последней не существует ни критической проблемы, ни чисто исторической: влияний, филиации, развития в сфере духовной жизни. Проблема научного изучения святости, как явления духовной жизни, только поставлена на очередь. Чрезвычайно интересная "История аскезы" Штратмана [967] Н. Strathmann. Geschichte der fruhchristlichen Askese. I. 1914. остановилась на самых первых шагах христианской аскезы. Известная книга Пурра [968] Pourrat. La spiritualite chretienne. I. Des origines de 1'Eglise au Moyen Age. Paris 1918. о "Христианской духовной жизни", столь заманчивая своей темой, разочаровывает ее трактовкой. Для св. Мартина мы находим в ней пять страниц чисто внешнего очерка, общеизвестные даты из главы: "La vie monastique en Gaule". Для духовной жизни и духовного облика святого – ничего. В сущности, и сейчас несколько строк протестанта Гаука, которые знаменитый историк посвятил мимоходом Турскому святому, остаются наиболее ценной характеристикой его подвижничества [969] Hauck. Kirchengeschichte Deutschlands I, p. 49-61. . Впрочем, Гаук еще не знает всех трудностей своего источника.

Вот почему книги Бабю и Делеэ не только оставляют возможным, но прямо вызывают на новое изучение агиографии С. Севера. Мы подходим к ней, желая усмотреть образ Мартина – христианского подвижника, найти руководящую идею его подвига. Быть может, эта задача окажется неразрешимой или превышающей наши силы, но постановка ее обязательна. Это "единое на потребу" церковно-исторической науки. "Все прочее к ней приложится", – или история христианской церкви в наших книгах будет по-прежнему оставаться коллекцией ор-д-эвров.

Известно, на какую сверхчеловеческую высоту поставил Сульпиций своего героя. Никто из восточных подвижников не может сравниться с ним. Он занимает место рядом с апостолами и превосходит [970] Apostolica auctoritas V. M. 20,1; consertus apostolis et profetis Ep. II, 8; meritoque hunc iste Sulpitius apostolis conparat et prophetis, quem per omnia illis esse consimilem D II 5, 2. всех святых [971] in illo iustorum grege nulli secundus Ep. II, 8 ; nullius umquam cum illius viri meritis profiteor conferendam esse virtutem D I 24, 2. . Основное впечатление от этого образа – подавляющей духовной мощи [972] ut... potens et vere apostolicus haberetur V. M. 7, 7; imperat... potenti verbo (птицам) – eo... circa aves usus imperio, quo daemones fugare consueverat. Ep. III, 8; nес labore victum, nес morte vincendum Ep. III, 14. Ср. видение Мартина Северу: vultu igneo, stellantibus oculis, crine purpureo Ep. II, 3. : Мартин, окруженный ангелами [973] D I 25, 3; D II 5, 7; D II 12, 11. , общающийся со святыми [974] D II 13. и Христом, постоянно посрамляющий диавола и грозно повелевающий земным владыкам. На небесах он немедленно же по смерти занимает для своих поклонников положение, которое по праву принадлежит только Христу или, столетиями позже, Богоматери: "единственной, последней надежды на спасение" [975] sarcina molesta me... ducit in tartara. Spes tamen superest, illa sola, illa postrema ut quid per nos obtinere non possumus, saltim pro nobis orante Martino mereamur. Ep. II, 18. . Но, прежде всего, он великий чудотворец.

Собственно говоря, ударение, которое ставит Сульпиций на этой чудотворной силе Мартина, мало согласуется с его общей оценкой чуда. Чудеса могут творить все, по слову Господа. Только "несчастные, выродки, сонливцы, не будучи в состоянии творить их сами, краснеют от чудес св. Мартина и не верят им" [976] D I 26, 5-6. . Чудотворение совместимо даже с недостойной совестью. Сульпиций знает примеры чудотворцев, одержимых бесом тщеславия [977] D I 20. Ср. рассказ о недостойном иноке Анатолии V.M. с. 23,3: signis quibusdam plerosque coartabat; об испанском лже-Христе (multis signis), ib. 24, 1. . Не без юмора он рисует встречающийся в его время тип мнимого святого (errore sanctus), раздутого молвой и поклонением. "Если у него последуют хоть какие-нибудь маленькие чудеса, он будет считать себя ангелом" [978] D I 21. .

И однако, по тому, как Сульпиций построил свое житие, видно, что для него это выявление духовной мощи имеет первенствующее значение. Действительно, только здесь, а не в аскетическом подвиге, Мартин превосходит восточных отцов (главная идея "Диалогов"). Превосходит не только изумительностью чудес – воскрешение мертвых, – но и формальным их характером. От проницательного критика [979] Вabut, о. с. р. 83 n. 1. не укрылось, что, в отличие от чудес Антония Великого (литературный образец для Севера), Мартин обладает чем-то вроде "fluide personnel". Мартин представляется источником самостоятельной мощи – virtus; Антоний творит чудеса всегда по молитве: не он, а Бог исцеляет [980] Athanasius Alex. Vita sancti Antoni, c. 53. . Конечно, между св. Афанасием и Сульпицием не может быть богословских расхождений по вопросу о чуде [981] и некоторые чудеса Мартина совершаются по молитве: imminens periculum oratione repulit с. 6, 6; cum aliquandiu orationi incubuisset (при воскрешении мертвого); aliquantisper oravit (над мертвым V. M. с. 8, 2) Cf. с. 14, 4; с. 16, 7: familiaria arma с. 22, 1: D. II, 4: nota praesidia, D II 5, nota subsidia D III 8, 7; D III 14, 4. Чудеса, совершаемые без молитвы: V. М. с. 12, 13, 14, 1-2, с. 15, с. 17, 18, 19. Ep. III, 8; D II, 2, 3; D II, 8, 7-9; D II, 9, 1-3; D III 3, 3; D III 8, 2, Virtus III 9, 3; D III 10. ; но разница в психологическом восприятии чуда огромная. Именно, благодаря личностному характеру силы, становятся возможным чудо, совершаемое Мартином по ошибке, как остановка погребального шествия (впрочем, signo crucis) [982] V. М. c. 12: cum voluit stare conpulit, et cum libuit, abire permisit. Чудеса от его одежды, V. М. с. 18, 4, собственноручного письма, с. 19, 1. . Чудеса творят и другие именем Мартина. Можно приказать собаке замолкнуть in nomine Martini: "и лай прервался в глотке; она умолкла, словно ей отрезали язык" [983] D III 3, 7-8; ita parum est ipsum Martinum fecisse virtutes: credite mihi, quia etiam alii in nomine eius multa fecerunt. .

Источник этой сверхчеловеческой силы – аскеза [984] Cf. Babut, p. 252 sq. . Но как раз аскетические достижения Мартина интересуют агиографа в самых общих чертах. По-видимому, восточный опыт остается непревзойденным, – и в этом известная порука Северовой правдивости. Если не для Мартина, то для аскетического кружка Сульпиция Севера представляется очевидным, что, в частности, диетический режим Египта должен быть смягчен в Галлии [985] D I 4, 5; I 5, 1; I 8, 5; I 13, 14; I 20, 4; II 8, 2. . Подвиг Мартина в воздержании, в постах [986] На острове Галлинарии Мартин питался кореньями. V. М. с. 6, 5. Власяница: V. М. 18, 4. Ep. III, 17, но не всегда: D II 5, 6; D III 6, 4. Ложе на пепле Ep. III, 14. , бдениях и молитвах, не столько в чрезмерности их, сколько в непрерывности, perseverantia [987] illam scilicet perseverantiam et temperamentum in abstinentia et in ieiuniis, potentiam in vigiliis et orationibus, noctesque ab eo perinde ac dies actos nullumque vacuum ab opere tempus V. M. c. 26, 2. Cf. c. 10, 1: idem enim constantissime perseverabat qui prius fuerat. . Кардинальная добродетель Мартина – это мужество – fortitudo [988] fortitudo vincendi, patientia expectandi, aequanimitas sustinendi Ep. II, 13. . Совершенно стоическими чертами рисуется ровная невозмутимость его духа – aequanimitas: "никто никогда не видел его разгневанным, никто – взволнованным, никто – печальным, никто – смеющимся: всегда он был один и тот же – unus idemque" [989] V. M. 27, 1 Cf. V. Antoni 67: semper eandem faciem inter prospera et adversa (Цитаты из V. Antoni по латинскому переводу Евагрия IV века. Mi. P. G. 26, 835 sq). Спокойствие Мартина среди разбойников. V. М. с. 5, 5. . С этой невозмутимостью согласуется gravitas и dignitas его речей [990] V. M. 25, 6. . Ровность духа не изгоняет с лица Мартина выражения "небесной радости", придававшей ему нечто не от человеческой природы [991] caelestem quodammodo laetitiam vultu proferens extra naturam hominis videbatur V. M. 27, 1. Cf. V. Antoni 67: semper hilarem faciem gerens. .