Сергей Фудель - Собрание сочинений в трех томах. Том III

218 Слова из песнопения «Ныне силы небесныя…», поющегося на великом входе Литургии Преждеосвященных Даров.

Тихон 3адонский, св. Сокровище духовное, от мира собираемое. Т. 4. С. 68.

Ср.: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20).

218 «Жизни будущего века» — завершающие слова Символа веры. Я не касаюсь возможности понимания теократической мечты Достоевского со стороны церковного хилиазма. Хилиазм Достоевского наиболее ясно выражен в письме к Н.П. Петерсону от 24 марта 1878 года. «Воскресение будет реальное, личное… пропасть, отделяющая нас от душ предков наших, засыплется, победится побежденною смертию, и они воскреснут не в сознании только нашем, не аллегорически, а действительно, лично, реально в телах… Я и Соловьев… верим в воскресение реальное, буквальное, личное и в то, что оно сбудется на земле» (30, кн. 1: 14–15). Но более определенное сопоставление мечты Достоевского с хилиазмом невозможно из–за недостатка данных у Достоевского. Среди сторонников церковного хилиазма достаточно назвать имя святого мученика и учителя Церкви Иринея Лионского.

Переиздавая в 1886 году свою полемику с Достоевским, то есть уже после его смерти, Леонтьев добавил к ней такое интересное примечание: «Есть люди весьма почтенные, умные и Достоевского близко знавшие, которые уверяют, что он этой (Пушкинской. — С.Ф.) речью имел выразить совсем не то, в чем я его обвиняю (то есть не «общечеловеческую гармонию»). Они говорят, что у него при этом были даже некие скрытые мечтания апокалипсического характера» (Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. Т. 2. С. 308). «Весьма почтенным» человеком для Леонтьева мог быть Вл. Соловьев. Тем более что в 1884 году вышли его «Три речи в память Достоевского», где он писал: «Говоря о «всеобщей гармонии», Достоевский разумел, конечно, Царство Божие, обращаясь к людям, не понимающим церковного языка. Это не утилитарное благодушие на теперешней земле, а начало той новой земли, в которой правда живет. И наступление этой гармонии или торжества Церкви произойдет не путем мирного прогресса, а в муках и болезнях нового рождения, как это описывается в любимой книге Достоевского в его последние годы — Апокалипсисе».

Еще большее сближение точки зрения Достоевского с церковным хилиазмом делает Аскольдов: «Мы видим прозрение (у Достоевского) новой и окончательной христианской эры, хотя может быть и кратковременной и причастной далеко не всему человечеству, но необходимой, как дающей полное завершение идеи христианства» (Аскольдов С. Религиозно–этическое значение Достоевского // Ф.М. Достоевский: Статьи и материалы / Под ред. A.C. Долинина. [Сб. 1.] С. 19). Но все эти высказывания все–таки являются больше дружескими предположениями, а фактом остается некое противоречивое «существование» в Достоевском церковного апокалипсизма с наивным утопизмом ранних социалистов. Утопизм Достоевского Леонтьев резко, но справедливо определил как «глупый бред». Вот еще одна оценка утопизма Достоевского, сделанная его верующим современником: «Речь Достоевского в печати оказалась далеко не тем, чем казалась в чтении, как чтец, Достоевский действует магнетически (сила искренности и глубины убеждения)… Меня не привлекает мессианизм его. Это экзальтация, лишенная реальной основы, праздная и потому развращающая» (письмоН. Гилярова–Платонова к И. Аксакову от 22 августа 1880 г. // Русское обозрение. 1896. № 12. С. 307). Апокалипсис Достоевского виден и в черновиках «Братьев Карамазовых»: «И хотя бы в последние дни осталось вас двое, — восхвалите, принесите жертву… Мечтал я об этом, что 2е останутся» (15: 244).

Основное мироощущение этого романа — предчувствие последнего восстания безбожия на Христа и его Церковь. Наиболее чуткие представители церковного священства жили этим же предчувствием. Никанор, архиепископ Херсонский, в 1871 году, то есть в год создания «Бесов», говорил: «Окружающее нас спокойствие мира только кажущееся… Бури по местам взрываются и теперь, предвещая всеобъемлющий вихрь. Жизнь есть движение и борьба. А к концу веков эта борьба, увеличиваясь все больше и больше, должна кончиться небывалым и невообразимым смятением, грозно сокрушительным восстанием духа мира сего на Церковь Божию. И не слышим ли мы, с томительным предчувствием сердца, пока глухих, но громовых раскатов надвигающейся грозы» (Никанор (А. И. Бровкович). Поучения. Одесса, 1890. С. 250). Это могло бы быть вторым эпиграфом к роману.

Мф. 10, 22.

Мф. 16, 18.

Пс. 26, 13.

Страхов H. Н. Воспоминания о Ф.М. Достоевском//Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. С. 257.

Ин. 1, 14.

2 Тим. 4, 8.

Стра хо в H. Н. Воспоминания о Ф.М. Достоевском// Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. С. 316.

Штакеншнейдер Е. А. Из «Дневника». 1880 год//Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 308.

Молва. 1879. Май. № 149.

См. об этом же: Симонова JI. А. Воспоминания // Церковный общественный вестник. 1881. № 16–17.

См.: Ин. 5, 1–8.

Милюков А. П. Воспоминания о Достоевском//Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 326.

Алчевская Х.Д. Передуманное и пережитое. М., 1912. С. 84–91. Записывая впечатления 1876 года, Алчевская замечает: «Разговор перешел на религию. Достоевский искренно и глубоко верит в Бога».

Непременное условие (лат.). — Примеч. сост.

Переписка Л.Н. Толстого с гр. A.A. Толстой. 1857–1903. С. 18.

К портрету Ф.М. Достоевского // Исторический вестник. 1881. № 3. С. 482.

Штакеншнейдер Е. А. Дневники и записки (1854–1886). С. 458.

1 Кор. 1,18.

Там же.

Тимофеева В. В. (О. Починковская). Год работы с знаменитым писателем. Т. 2. С. 132.

Евр. 5, 147.

Цит. по: Богданов Д. П. Оптина пустынь// Исторический вестник. 1910. Окт. С. 334.

Новое время. 1881. Февр. № 1/3. См. газетный отчет о похоронах Ф.М. Достоевского: «Петербург провожал своего любимого и так много… любившего писателя».

Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к монашествующим. Сергиев Посад, 1909. Вып. 1. Предисловие (без пагинации).

См.: Антоний (Храповицкий), архиеп. Собр. соч. СПб., 1911. Т. 2. С. 463–495.

См.: Достоевская А. Г. Воспоминания. С. 295.