Джон Мак-Артур - Толкование книг Нового Завета Иакова

Ссылаясь, несомненно, на следующие слова Иисуса – «Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?» (Мф. 7:16) – Иаков утверждает: Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. И опять очевидным и ожидаемым ответом будет «нет». Подобное обстоятельство противоречило бы самой природе. Далее он красноречиво заявляет: Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду. Это также невозможно, и не один разумный человек не поверит в обратное.

Злое сердце не может быть источником добрых слов и деяний. Из порочного сердца не исходят праведные слова. «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые… Итак, по плодам их узнаете их» (Мф. 7:18, 20).

Как было сказано выше, Иаков постоянно противопоставляет то, что должно быть, тому, чего быть не должно. С одной стороны, он утверждает: «Вот что будет, если вера ваша истинна», с другой – «Вот что должно быть, если вера ваша истинна». Поскольку Иисус соделал нас праведниками, то и поступки наши и слова должны быть праведными согласно Его воле и Его могуществу.

Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо, где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир (3:13-18)

Как Писание, так и древние философы во главу угла ставили мудрость, которая, в широком смысле, является не просто фактическим знанием, но образом жизни, при котором подобающим образом воплощаются известные истины. Соломон писал: «Главное – мудрость: приобретай мудрость, и всем имением твоим приобретай разум» (Пр. 4:7). Примерно за девять столетий до него, в I веке до Р.Х. римский философ Цицерон утверждал, что мудрость есть «лучший дар богов» и «матерь всякого блага». Они оба полагали мудрость высочайшим и самым замечательным и ценным из всего, чем только может обладать человек. Но именно иудеи первыми поняли, что истинная мудрость кроется не в знании, а в поведении. Таким образом, глупцом считался тот, кто знал истину, но не спешил ей воспользоваться. Для иудеев мудрость выражалась в умении жить праведно.

В Ветхом и Новом Завете ясно сказано, что мудрость бывает двух видов – мудрость человеческая и мудрость Божья, то есть мудрость земная и мудрость, ниспосланная свыше. В Ветхом Завете слова мудрость и мудрый встречаются около трех сотен раз, причем в одной только Книге Притчей Соломоновых они упоминаются около ста раз.

Впрочем, духовная мудрость Божья была доступна всем, включая Соломона. Мудрость, о которой он взывал к Господу и которая была ему ниспослана, в то время несомненно имела отношение в первую очередь к повседневному управлению Израилем. Соломону требовалась мудрость, чтобы решать проблемы экономического, военного и социального характера, а также другие вопросы, которые постоянно возникали во взаимоотношениях царя с собственным народом и сопредельными государствами.

Книга Екклесиаста, которая, по мнению большинства ученых, была написана Соломоном (см. 1:1, 12, 16; 2:4-9), названа ветхозаветным кладезем премудрости, наряду с Книгой Иова, псалмами, притчами и Песней песней Соломона. Однако мудрость, о которой говорит Соломон в книге Екклесиаста, при ближайшем рассмотрении представляется сугубо человеческой. Она имеет отношение к человеческому мировоззрению, к тому, как человек видит мир своим падшим, эгоистичным и греховным взором. В ней раскрывается бесполезность, бессмысленность, тщета, разочарование и даже безумие человеческой мудрости без мудрости Божьей.

Вот что говорил о себе сам Соломон: «вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Ек. 1:16-18). Другими словами, человеческая мудрость абсолютно несостоятельна.

Царь Соломон вкушал всевозможные удовольствия, наслаждался богатством, жил «на широкую ногу», обладал большими знаниями, веселился, пил вино, создавал свою империю, коллекционировал предметы старины, развлекал себя музыкой, предавался любовным утехам, стремился к великим свершениям и даже безумствовал (2:1-11). И хотя он признавал, что человеческая мудрость превосходит глупость, он, тем не менее, пришел к выводу, что удел как мудрого, так и глупого одинаков – смерть! (ст. 12-16). Он также прямо заявлял, что основой человеческой мудрости и ее движущей силой является «эго». Во 2-й главе он часто ссылается на свой «ум», «плоть» и «сердце». В этот период своей жизни Соломон сам был центром своих желаний и свершений; и понял, что «эго» ненасытно по природе своей. Но расплатой всегда бывает отчаяние, презрение к жизни, суета и томление духа (2:17-23).

Соломон понимал, что материальные блага, к которым он стремился и которыми недолгое время наслаждался, были «от руки Божией» (2:24-25); но когда он «увидел все дела Божии, [он] нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого» (8:17). Ему было известно, что человеческая мудрость, свершения и наслаждения заводят человека в тупик и что единственный источник самореализации и счастья суть познание Бога и любовь к Господу (12:1-14). И все же представляется вполне очевидным, что, занимаясь написанием Книги Екклесиаста, он не предал себя Богу, что, как он сам знал, было бы ответом на чаяния его сердца. Если кроме человеческой мудрости ничего больше нет, то вполне справедливо звучат его пронизанные цинизмом слова: «ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе», поскольку «блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем» (4:2-3). Иначе говоря, в таком случае лучше вовсе не родиться.