Диомид Яковин - Миссия Христа. Загадки библейского сюжета

Также становится понятно, почему мученичеству придается столь важная роль в христианской Церкви. Казалось бы, насильственная гибель – это всегда зло, любое общество стремится избегать гибели своих членов, это всегда траур и всегда только плохая новость. И лишь для Церкви это считается нормальным и даже, скорее, чем-то позитивным. Да и для Бога, казалось бы, нет ничего хорошего в убийстве верных Ему на Земле людей. Однако мы видим, что резон есть – наша гипотеза объясняет, зачем Богу мученики-свидетели, и почему их гибель считается в христианстве, несмотря на всю скорбь о них, радостным событием. Их гибель на Земле напрямую приближает общее спасение.

Таким образом, мы видим четкую логическую взаимосвязь между первым Пришествием Христа и вторым Его пришествием:

– Первое пришествие изменяет статус человечества, делая его формально равноправными с «сынами Бога», и тем самым создает легитимную причину для будущего силового вмешательства в защиту людей.

– Второе пришествие будет военным вторжением на Землю, каковое задерживается до момента получения достаточных формальных оснований.

Как видите, данная гипотеза делает вполне ясными причины проведения такого уникального мероприятия, как Страшный суд. Все те странные его особенности, которые были отмечены в первой части, становятся понятны и логичны.

Хочу обратить внимание еще на один аспект идеи о Страшном суде. С древнейших времен и по сегодняшний день одной из главных особенностей суда является его публичность. Государство могло бы просто выделять специального чиновника или коллегию чиновников, имеющих право решать судебные дела в рабочей обстановке. Но вместо этого, любое государство стремится придать судебному процессу публичность. Зачем? С целью легитимизации суда и его решений.

В классической парадигме Богу не требуется легитимизация процесса. Перед кем Ему легитимизировать Суд? Никто не нужен, достаточно присутствия самого Бога и судимой Им души. Зачем же тогда публичный Суд? Это еще одна причина, почему Страшный суд в традиционных христианских представлениях выглядит несколько странно – ведь он всегда и везде изображается как публичное мероприятие. А вот в рамках нашей гипотезы соблюдение легитимности – важнейшая особенность цивилизаций, состоящих из бессмертных граждан. Поэтому Суд над людьми и, тем более, над отступниками из числа «сынов Бога» неизбежно должен быть массовым публичным мероприятием.

И еще кое-что. В рамках нашей гипотезы выходит, что формальные моменты играют огромную роль для цивилизации (-ций) «сынов Бога». А это может означать, что и решения на Страшном суде будет иметь некоторую долю формализма, причем возможно – весьма значительную. И этот формализм может сыграть как в сторону оправдательного, так и в сторону обвинительного приговора. Безусловно, это лишь мои предположения – однако основания так считать имеются.

Прекрасным примером «формализма в сторону мягкости» служит, например, Авраам. По современным представлениям этот человек отнюдь не напоминает праведника. Ни по делам своим, ни по мотивам своих действий. Или, скажем, Иисус Навин – человек, устроивший тотальный геноцид населения целой страны, убивавший женщин, стариков и детей. По современным меркам, даже не христианским, а вполне секулярным – этот человек военный преступник, идеологический предтеча Гитлера. Однако Авраам – в Раю, по словам самого Христа. Навин, очевидно, тоже – а почему? Просто потому, что выполняли то, что им сказано. Или например пророк Илия, ради всего лишь демонстрации силы убивавший солдат десятками (хотя те отнюдь не собирались лишать его жизни), а затем убивший множество языческих жрецов после того, как те проиграли «соревнование». Впрочем, тут мог сыграть еще и тот факт, что убийства эти касались формально еще «животных», ведь дело было до Вочеловечения.

А вот пример формализма в сторону жесткости. Вспомните слова Христа «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Можете сосчитать, сколько раз в жизни вы посмотрели на женщину с вожделением? А каждый случай запротоколирован и учтен, и приравнен к прелюбодеянию. И кто знает, сколько каждый взгляд может «весить» на мытарствах, а сколько на Суде? И это при том, что само наше вожделение к женщинам происходит лишь от нашей животной природы. Евнуху неинтересны женщины, не так ли? Причина, заставляющая нас «с вожделением» смотреть на женщин – биохимия нашего организма. Однако это засчитывается за грех, хотя не мы создали наш организм таким, и мы не управляем его биохимией («ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным»)… Кстати, у того же Авраама были рабыни-наложницы, однако ему это никто в вину прелюбодеяния не ставил, не так ли? Потому что он делал, что сказано – и прочее тогда никого не интересовало. Что это, если не формализм?

Наша гипотеза делает более понятными некоторые отдельные вопросы – как специфические моменты в библейском сюжете, так и общеизвестные вопросы, давно волнующие человечество. Далее мы рассмотрим несколько таких вопросов, на которые наша гипотеза дает ответ. И начнем с тех самых «странностей» Священной истории, о которых мы говорили в первой главе. На часть из них ответы уже даны выше, а прочие мы сейчас разберем.

Становится понятен ответ, данный Христом хананеянке: когда он сравнил евреев с детьми, а хананеев с псами. Действительно, если человечество имеет животное происхождение, да еще и прямо связанное с тем, кто ко временам Христа стал именоваться диаволом, то сравнение с псами вполне правомерно. Характерно то, что Христос называет хананеев именно псами, ибо псы это животные а) нечистые по иудейским представлениям и б) имеющие хозяина. Тем самым Христос одновременно указывает и на животное происхождение людей, и на их принадлежность диаволу как собственнику человечества. Вместо необоснованной грубости, каковой выражение Христа является в классической парадигме, мы видим правомерное и очень точное выражение.

В Библии, а точнее в Деяниях апостолов, есть еще один очень характерный момент, равняющий человечество с животными. Речь идет о видении апостола Петра, цитирую:

«На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.»