Джон Гриндер - Шепот на ветру

В таком случае мы можем законно поставить вопрос, включают ли все множества, подчиненные личности , эту характеристику (человеческое тело) как часть их правил принадлежности.

Нам трудно представить себе, каким образом наличие физического тела может быть требованием принадлежности к одному из расположенных ниже множеств, за исключением поведения – в частности, спорно в этом смысле множество среда . Может быть, дело здесь в недостатке воображения с нашей стороны, но мы не понимаем, как это требование может удовлетворяться представленной здесь предположительной иерархией. Подобным образом, применение второго их двух формальных свойств приводит к отрицательному результату. Мы не можем понять, в каком смысле множество по имени среда может быть сужением множества под названием поведение , как это было бы необходимо, если бы перед нами была иерархия логических уровней, порожденная логическим включением. Таким образом, эта иерархия не может быть истолкована как иерархия, порожденная упорядочивающим отношением логического включения, и, тем самым, не является примером логических уровней.

Попытаемся теперь применить иконический принцип упорядочения, то есть упорядочение части к целому. Более конкретно, мы спрашиваем:

Является ли личность частью духовности?

Может показаться, что некоторые индивиды допускают такую возможность. Вообще ортодоксальные члены религиозных групп – мусульмане, христиане, иудеи, буддисты и т. д. по-видимому утверждают, что их личность подчиняется их духовности. Но в то же время люди более светской ориентации вероятнее всего будут утверждать, что их личность включает их духовность. Трудность в том, как понимать утверждение, неявно содержащееся в иерархии. Но ясно, что в различных индивидах в действительности происходят оба упорядочения. Это кажется формальным противоречием.

Таким образом представляется, что иерархия, описанная выше, не порождается ни логическим включением, ни отношением части к целому. Трудно сказать, но вряд ли Дилтс стал бы утверждать, например, что среда является частью поведения, как это следовало бы из применения иерархий Дилтса отношения части к целому.

Итак, с точки зрения формальных характеристик иерархического упорядочения – логического включения и отношения части к целому – вертикальные последовательности, предложенные Дилтсом, оказываются не образующими иерархии ни в одном из этих двух смыслов. Можно предположить, что его иерархия порождается некоторым еще не установленным принципом упорядочения.

Мы ценим способности Дилтса и приглашаем его явно изложить упорядочивающий принцип, по которому он расположил свой предполагаемый паттерн, и в то же время просим его сделать недвусмысленное заявление, что его Нейро-логические уровни не предназначены для представления логических уровней – уровней, составляющих принципы упорядочения в структуре естественного языка.

Мы позволили себе уделить много времени и внимания тщательному изложению этой критики Нейро-логических уровней Дилтса, потому что этот вопрос вызывал значительную путаницу в практике НЛП, причем много практиков ошибочно смешало их с логическими уровнями. Такое смешение получилось вследствие пренебрежения точной формулировкой указанных нами различий, что привело к ряду отрицательных эпистемологических последствий. Как мы показали, мы имеем здесь дело НЕ с примером упорядочивающего принципа логического включения, так что это НЕ пример логических уровней. От ответа Дилтса на наше предложение указать упорядочивающий принцип, стоящий за его структурой, зависит, следует ли ее рассматривать как законный формальный паттерн или как содержательную модель, возможно и полезную, но очевидно находящуюся вне области НЛП.

Выражение полезную, но очевидно находящуюся вне области НЛП требует разъяснения. Приведем пример. У Вирджинии Сатир была процедура, которую я (ДГ) много раз наблюдал в ее превосходной семейной терапии. Я опишу эту последовательность.

Сатир работает с семьей; присутствуют муж, жена и несколько их потомков. В какой-то момент муж впадает в негодование, лицо его искажается, он сжимает кулаки и бьет ими по ручке своего кресла, резко и громко восклицая:

На самом деле вам всем на….. на меня, а я просиживаю мою задницу на работе, чтобы дать вам …

Сатир быстро перемещается в позицию рядом с возбужденным человеком, подстраивая к нему положение своего тела (и глядя в том же направлении), внимательно наблюдая и слушая его высказывания. В какой-то момент, когда этот человек делает передышку, Сатир вступает в игру. А именно, она подчеркнуто имитирует голос этого человека, вначале усиленно повторяя также его позы, выражение лица и движения. В действительности в ее поведении можно узнать (не впадая в ловушку содержания) преувеличенную версию того, что он только что делал. Она продолжает это в течение некоторого времени, калибруя боковым зрением реакции мужа. Когда она обнаруживает изменение в его позе, выражении лица и т. д., она начинает изменять свой голос, выражение лица и движения. В течение нескольких минут она повторяет поток слов клиента, подтверждая его слова:

Джордж просидел всю свою задницу, чтобы обеспечить своей семье такую жизнь, какой она заслуживает… и он сердит, потому что чувствует в некотором смысле недостаточное признание его огромных усилий…

Кода она повторяет всю эту жалобу, ее голос понемногу меняется, и в конце концов становится удивительно утешительным, подбадривающим, почти интимным – ее поза тоже меняется и становится безобидной, почти дружелюбной, на ее лице появляется выражение озабоченности и видимого понимания того, что переживает этот человек, а голос ее мягко переходит к выражениям вроде следующего:

…я искренне надеюсь, что каждый из вас (указывает на каждого из членов семьи) испытывает те же добрые чувства, и сумеет выразить эти важные чувства.

Она чрезвычайно внимательно следит за мужчиной во время этих изменений в ее несловесном и словесном поведении, чтобы убедиться посредством калибровки, что он следует за ней, после надлежащей подстройки – ее первоначального преувеличенного негодования. Если она обнаруживает, что он колеблется в своем следовании за ней, она меняет свое поведение в направлении первоначально выраженного им гнева. Если он следует за ней надлежащим образом, она продолжает вести его к описанным выше состояниям.

Когда она убеждается, что он правильно реагирует на внушаемое ею состояние, она протягивает руку и останавливает ее возле его живота примерно в двух-трех дюймах над ним, передвигая ее медленным движением по часовой стрелке. Ее тело выражает теперь симпатиию и внимание; ее взгляд прямо направлен в глаза клиенту. Ее голос звучит в нижнем регистре, означающем весьма интимный разговор с этим мужчиной, и она говорит: