Владимир Шахиджанян - Ораторское искусство для начинающих. Учимся говорить публично

Одна из причин такого явления – человек не слышит себя. Можно оговориться, можно ошибиться, но необходимо в этом случае самому исправить ошибку.

Тогда будет полный дефолт. Я не использую более распространённый русский термин.

Мы вышли на нулевой этап экономического роста.

Я сложил перед съездом свои полномочия. Надеюсь, что меня заменю я же.

Нам сейчас нужно отойти от края пропасти, на дне которой мы находимся.

Презерватив – это то, что необходимо нашим в общем-то людям.

Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело – Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить – не ходи! А пошёл – отвечай. Если умеешь. И мы доживём! Я имею в виду Конституцию.

Я тоже нёс большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал.

Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.

Вас хоть на попа ставь или в другую позицию – всё равно толку нет!

Правительство – это не тот орган, где, как говорят, можно только языком.

Россия со временем должна стать еврочленом.

Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно. Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.

У нас какой-то, где-то мы чего-то там, сзади всё чего-то побаиваемся.

Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!

Конечно, начальник охраны – это иногда ближе, чем жена. Это в хорошем смысле.

Мне нужна неограниченная власть в соответствии с нашей Конституцией.

Разве российский шоколад хуже импортного? А пиво? О водке я не говорю.

Прикалывать женщине иногда неловко. ( О медалях. )

Я уверен, что никто из нас… из вас… из России не убежит. ( Ученикам российских школ. )

Мы с Колем встречались трижды. Вот такая мужская любовь.

Мы почти что на семьсот тысяч за 99-й год снизили количество пенсионеров.

Я была с президентом во все его критические дни.

Улучшение жизни народа, которое было за счёт резкого падения его жизни, оно будет двигаться вперёд.

Меня кандидировал Борис Николаевич, он и решит, как меня раскандидировать.

Интриги разные расплетаем. И заплетаем тоже.

Мне нравится работать с аудиторами. Мы у них учимся, они у нас учатся. От общения в ходе таких проверок богатеют и проверяющие, и подконтрольные.

Проституция всегда была, есть и будет, так же как, я надеюсь, и банковское дело.

Дословно цитирую по памяти.

Мы прекрасно понимаем сегодня, что всех посадить невозможно.

Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.

На два последних вопроса не отвечаю. По третьему вопросу – не знаю.

Мэр Москвы обладает многими выдающимися качествами. Не хотелось бы говорить об этом за глаза.

Уже последовали неопровержимые опровержения.

Я знаю, что наши большие начальники любят и крепкое словцо. Солёное. Некоторые высокие чиновники на коллегиях, совещаниях, если в зале нет женщин, могут обматерить выступающего, подчинённого, коллегу. Подчинённый начальника никогда не пошлёт на три буквы, а начальник в отношении подчинённого это делает спокойно.

После первого издания книги «Учимся говорить публично» я получил от В. Колокольцева письмо:

Что мне делать? Я люблю материться. Смачно и сочно. Дома за это ругают, в школе выгоняют из класса, а на улице одна тётка хотела сдать меня в милицию. Но ведь все же матерятся. Все! Даже моя девушка. И мне это не мешает её любить. Почему бы не сделать матерные выражения узаконенными, перестать считать их ругательными? Чем можно объяснить, что все матерные выражения связаны с сексуальной жизнью?

Давайте поговорим на эту тему.

Когда мы ругаем кого-то и посылаем его, используя определённые матерные слова, как бы в те органы, где зарождается человек, то мы таким образом отправляем его в «телесную могилу», и это не что иное, как пожелание человеку смерти.

Произнося матерные выражения, мы, как правило, не очень-то и осознаём их смысл. Они вроде бы не имеют эротической окраски.

Любопытно, что у народов, у которых нет запретов на сексуальность и к сексу отношение как к естественному отправлению человеческих потребностей, матерных выражений в языке не существует.

Мы привыкли к словесной шелухе. И произошло обратное явление. Слова влагалище, пенис, член, коитус вводят нас в краску, нам неловко. Абсурд: произносим, не стесняясь, матерные слова, иногда при детях, женщинах (сейчас и женщины, общаясь между собой, нередко любят ввернуть матерное словцо), а медицинских терминов не знаем или даже стесняемся их.

Конечно, сегодня из уст популярной певицы может вылететь такое, что закоренелый зэк удивится. Тем не менее (рискую показаться несовременным) я думаю, что не стоит использовать матерщину. Даже в минуты злости, особенно если рядом женщины и дети.

Помню, в одной из публикаций для журнала, который выпускался для солдат нашей армии, несколько раз я использовал слово член : половой член, член мужчины, нет эрекции члена и т. д. Позвонил редактор отдела и, явно стесняясь произнести само слово, начал меня уговаривать:

– Владимир Владимирович, статья ваша об онанизме и импотенции нужна. Мы обязательно её опубликуем. В армии необходимо говорить на эти темы. Но нельзя ли как-то подредактировать, одно, только одно слово чем-то заменить?

– Какое? – спросил я спокойно.

– Ну, только поймите меня правильно, оно несколько раз употребляется, то есть, простите, используется.

Наступила пауза. Я лихорадочно вспоминал, что я там такого неприличного написал, какое слово стесняется произнести мой редактор, кстати говоря, подполковник.

– Член! – выпалил он и словно испугался, будто сказал что-то недозволенное. – Понимаете, есть же член партии, член профсоюза. Заменим словечко-то, а?