Сара Робб О'Хаган - Настоящий ты [Пошли всё к черту, найди дело мечты и добейся максимума] [litres]

Боде рассказал мне, что на раннем этапе карьеры он «не устанавливал объективных целей. Только субъективные». Даже после гонок, которые вроде бы показывают объективные результаты – первое, второе, третье место, – Боде заставлял себя интерпретировать их в рамках субъективной системы оценок. Если он финишировал третьим, а не первым, это могло быть отличным достижением – при условии, что он соревновался с более опытными лыжниками.

Место в итоговой таблице, приз или критика не были критериями его оценки себя. Он измерял свои успехи по субъективным стандартам. «Людей слишком сильно заботит, что думают о них другие. Когда кто-то говорит: «Мы хорошо поработали», – часто опускается факт, что они хреново выступили и могли сделать все гораздо лучше. Мол, мы не пришли первыми, потому что кто-то плохо накачал нам шины».

Мешал ли его подход прислушиваться к хорошим советам? Да. У него была репутация непокорного ребенка, который всегда спорит с тренерами. Конфликт с одним из них зашел так далеко, что тот дискредитировал Боде на гонках и его результаты были не засчитаны. Это стоило ему общего зачета и спонсорства.

Боде признавал свои ошибки: «Да, накосячил. Вы были правы, я – нет».

НО ОН ТАКЖЕ ОБНАРУЖИЛ, ЧТО УВЕРЕННОСТЬ В СВОИХ СИЛАХ РОЖДАЕТСЯ, ЕСЛИ НАЧИНАЕШЬ ОТСТАИВАТЬ ТО, ВО ЧТО ВЕРИШЬ.

Это очень важный навык для одиночного спорта. «Тебе приходится полагаться на себя, чтобы вынести это бремя, и не бояться идти на риск. Большинство людей полагаются на тренеров, команду и инфраструктуру. Но когда начинается реальный забег, все, что может дать сбой, – сбоит, и их сто процентов превращаются в семьдесят. Я понял, что мне необходимо быть независимым – на трассе ты будешь сам по себе».

Это чертовски важное наблюдение для любого экстремала. Я уверена в этом. Если вы собираетесь покорять горы, следуя уникальному пути, вы одиноки. Вы должны доверять себе и делать все по-своему.

Сосредоточенность Боде на субъективных целях напомнила мне термин «гармоничная страсть» психолога Роберта Дж. Валлеранда. Это чувство, которое люди испытывают в отношении своей работы, когда они «погружены в значимую деятельность и не испытают внешнего давления». То есть делают то, что изменит мир, не опасаясь увольнения, осуждения или срыва дедлайна.

В работах Валлеранда «гармоничная страсть ассоциируется с позитивными эмоциями, концентрацией и потоком». Она ведет к огромному успеху. Ей противостоит «обсессивная страсть» – когда делаешь что-то из-за возможных негативных последствий. Она, как правило, снижает производительность.

Десятки исследований подтверждают: постановка целей, связанных с умениями (овладеть новым навыком или освоить новую область знаний), вызывает гармоничную страсть, а цели, связанные с производительностью (получить признание или выиграть приз) сопряжены с разрушительными эмоциями. Но самый большой урон нашему психическому здоровью наносят цели, направленные на «избегание производительности». Когда вы делаете свою работу, чтобы не получить нагоняй от босса, ваша мотивация стремится к нулю.

Боде задавал себе цели для освоения новых умений и мог свободно выбирать их, исходя из собственных амбиций. Это подход, на котором строится производительность чемпионов.

В книге «Драйв. Что на самом деле нас мотивирует» [27] «Драйв. Что на самом деле нас мотивирует» – англ. The Surprising Truth About What Motivates . Автор Дэниел Пинк. (Прим. пер.) Дэниел Пинк приходит к выводу, что в долгосрочном забеге нас толкают вперед три вещи: автономность, мастерство и предназначение. Иными словами, возможность действовать самостоятельно, возможность совершенствоваться в своем деле и ощущение, что ты занимаешься именно тем, для чего был рожден. Но для экстремалов есть еще один источник драйва, о котором говорится куда меньше, – еще один секретный механизм для тех, кто выбирает особый путь.

Каждая экстремальная личность рано или поздно оказывается перед выбором: продолжать мимикрировать под окружающих или проявить себя. Второе означает, что мы оказываемся на пути возможного осуждения, насмешек и просто непонимания. Я очутилась перед подобным выбором, когда искала свою первую работу после окончания колледжа. Одна из вакансий казалась просто идеальной: стать стажером в национальной авиалинии моей страны. Частью моего вступительного задания был тест на аналитические способности. Скажу честно, я облажалась. Мне даже не предложили пройти собеседование. Я была раздавлена.

Air New Zealand от меня отвернулись. Но Mobil Oil предложили хорошую работу, которая позволила бы оплачивать аренду. Пойти туда означало, что я смогу написать родителям: «у меня есть работа, она респектабельная». Что еще нужно?

Я МОГЛА СОГЛАСИТЬСЯ С РЕЗУЛЬТАТАМИ ТЕСТА И ПРИНЯТЬ КАК ДОЛЖНОЕ, ЧТО ИХ СОСТАВИТЕЛИ ЛУЧШЕ ЗНАЮТ, НА ЧТО Я СПОСОБНА, А НА ЧТО НЕТ. МОГЛА, ДА. НО ЭТО БЫЛО НЕ В МОЕМ СТИЛЕ.

Я очень сильно хотела работать в Air New Zealand . Я была уверена, что рождена для этой должности. Когда мне исполнилось три месяца, моя семья переехала в Лондон. Мама любила рассказывать, что ее дочь была двадцать восьмой частью багажа по дороге на другой конец мира. То есть я познала романтику полета на аэробусе еще во младенчестве. Иными словами, самый ранний мой опыт был связан с путешествием на Air New Zealand . Вот почему работа в этой компании казалась мне началом невероятного приключения, которое проведет меня по всему миру в качестве гламурного исполнительного директора (хотя эти огромные ножищи не особо хорошо смотрятся в лабутенах). И черт возьми, какой-то тест ставил жирный крест на моей мечте! Air New Zealand даже не позвали меня на собеседование! НЕТ! О чем они вообще думали?

Я просто не могла допустить, чтобы меня запомнили как плохую оценку в каком-то файле. Глубоко внутри экстремальность проявляется как твердое понимание, что мое, а что не мое. Я могла какое-то время «повстречаться» с Mobil Oil , но «влюбиться» была способна только в AIR NZ . Передо мной встал выбор. Очень неловкий и неудобный – показать свои возможности или, вероятно, выставить себя на посмешище. Я могла спрятать свои чувства и принять работу, которая объективно соответствовала моим знаниям. Или я могла пойти на большой эмоциональный риск и попытаться доказать людям из авиалиний, кем я была и чего стоила. И надеяться, что, узнав меня, они захотят меня нанять.

ПЕРЕДО МНОЙ СТОЯЛ ВЫБОР – ПОЛУЧИТЬ РЕСПЕКТАБЕЛЬНУЮ, НО НЕЖЕЛАННУЮ РАБОТУ ИЛИ ВЫЛЕЗТИ ИЗ МАЛЕНЬКОЙ УЮТНОЙ НОРКИ.

Я дозвонилась до Вики Лодж, сотрудницы HR-отдела Air New Zealand , рассказала ей свою историю и объяснила, почему лучше всех подхожу для работы в ее организации. Через много лет я изменила принципы подбора персонала в авиалиниях, сместив фокус с левого аналитического полушария на правое, эмоциональное.