Алексей Платонов - 7 законов жизни

Под натиском публичной полемики, а также домашних дебатов, в моём сознании медленно и очень болезненно происходили изменения. То, что раньше считалось зазорным и даже наказуемым, теперь стало называться коммерцией и если ещё не поощрялось, сопровождаемое негодующими взглядами людей старших поколений, то по крайней мере создавало хрупкое равновесие в спросе и предложении. Люди, коротавшие большую часть века в состоянии «попробуй достать», в одночасье столкнулись с дилеммой «были бы деньги».

Не помню, кому из нас первому пришла в голову идея в духе новых веяний заняться бизнесом. Отработав всю сознательную жизнь на оборонном предприятии, впитав «зазорность перепродажи», мы решили организовать производство. А поскольку сытые дни нам выпадали не часто, выбрали направление общепита.

Это было очень интересное, будоражащее время. Людям, привыкшим «трудиться на благо родины», выпала возможность хоть чуть-чуть разглядеть в необъятном народном благе ту собственную частичку, которую можно сделать осязаемой. Инженерное сознание тоже давало о себе знать — очень уж мечталось механизировать процессы или даже создать собственную производственную линию… Да чего там лукавить, хотелось, чтобы всё делал автомат!

В нашей семье любимым незатейливым лакомством всегда была жареная картошка. Идея, вероятно, зародилась с покупкой ножа, который пластинками нарезал картошку так тонко, что когда она прожаривалась — хрустела, объедение! Надо сказать, что даже удобный нож тогда считался чудом, а таких волшебных устройств, как фритюрница, не было и в помине…

Так постепенно начали крутиться мысли о создании электроножа, на который шнеком будет подаваться картофель, тут же падающий в нагретое до необходимой температуры масло и, прожарившись, перекочёвывающий в контейнер для сушки и фасовки. Уже рождались наброски конструкции, но абсолютно очевидным был факт — самим такую затею не осилить.

Все, кто в тот период оказывались у нас в гостях, силой нашего воображения погружались в сладостную мечту с обязательной дегустацией продукции, «похожей на ту, которую в скором времени будет делать автомат». У гостей тут же загорались глаза, и они воодушевлённо заявляли, что хотят увидеть, как это воплотится в жизнь.

Постепенно формировался круг людей, готовых поучаствовать в «бизнес-проекте». В первую очередь, кроме нашей семьи — меня с мужем и двоих сыновей, — это были близкие друзья и родственники.

С высоты всего пережитого опыта можно умилиться той наивностью, когда казалось: возьмём в аренду помещение, соберём станок, опробуем, а когда пойдёт первая продукция, можно расширяться и новое здание присматривать. Планов было столько, что хотелось бросить никому не нужный оборонный завод и заняться настоящим делом жизни.

В марте 1991-гомой Геночка взял отпуск, чтобы окончательно подготовить эскизы. Я вечерами и ночами начала отрабатывать технологию производства, а он писал техническое задание и готовил чертежи будущего автомата. Все расчёты, кроме редуктора, тоже были исполнены им. Одновременно муж разрабатывал устав и ряд других бумаг для регистрации предприятия.

20 марта 1991. Скоро, совсем скоро соберутся друзья на важный совет. Я взяла отгул, весь день в ручном режиме делаю ту самую картошку. Каждый должен знать, ради чего он в будущем пожертвует силы и время.

Подготовка к торжественному дню продолжается и двадцать первого.

22 марта 1991. Большой стол выдвигается в центр комнаты. Посередине — кушанье. Старший сын — Женя — и сваты пришли первыми, что-то обсуждают. Гене сейчас не до них, надо хорошенько обдумать, что говорить, как начать, чем закончить.

Вот собрались все, кого мы ждали. Пришли семь человек из близких друзей, которые тоже станут учредителями. Заседание начинается. Муж ещё раз повторяет идею, рассказывает о перспективах, демонстрирует чертежи. Я веду протокол и записываю всё, что мы говорим. Учредители нового товарищества, которое будет носить гордое и многозначительное имя «Полином», должны внести в фонд по 1 тыс. рублей. Значит, мы с мужем внесём две. Для нас в то время это была очень внушительная сумма. Все наши деньги— закончившаяся накопительная страховка жизни на 5 лет.

Документы подписаны. Оживление в рядах — все нападают на картошку! Так, собственно, начался «Полином», который и был зарегистрирован в мае 1991 года, а в июне, понимая ответственность за «новорождённое» дело, причём не только за семью, но и за доверивших ему управление товарищей, Геночка покинул заводской пост. Это означало, что, поскольку у старшего сына уже была своя семья, кормильцем с постоянным доходом в доме осталась одна я.

Мы ожидали, что потребуется максимум год, чтобы сделать станок, найти помещение и начать получать стабильную прибыль. Я была уверена, что этот год справлюсь одна, сумею продержаться и прокормить семью. В крайнем случае буду подрабатывать вязанием, шитьём, вышивкой.

Подготовка к этому году, не сулившему ещё доходов, шла продуманно. Мы переработали дары сада-огорода: засолили, засушили, сварили всё, что только можно было собрать. Евгений закупил по самой низкой цене всего на месяц просроченные макаронные изделия, с надеждой мы смотрели на запас крупы, сахара, муки, стирального порошка. Сватья помогла купить на все оставшиеся деньги бязь и пряжу для рукоделия. Это было сделано очень своевременно, так как в стране началась волна паники из-за подскочивших цен. Но эта волна на самом гребне уже несла нас в неизвестность…

И неизвестность скоро обернулась необитаемым островом. 14 августа 1991 годаЖенечка через одного знакомого нашёл рядом с рынком за небольшую плату помещение, где мы решили сделать булочную и кафетерий.

Хотя вскоре… От того, с чем нам пришлось столкнуться — если бы не сила мечты, опустились бы руки! Приехав осмотреть арендованные хоромы, мы прошли в распахнутые ворота, а там… Первым приветствием представал покосившийся, убогий, белёный по горелому уличный туалет, рядом мусорный ящик, забитый до предела; пара старых сломанных прилавков вдоль покосившегося забора, который тоже, верно, не раз жгли. По прилавкам было видно, что этот двор «обжит»: на них, в них и под ними размещались старые, драные матрасы, поломанная детская коляска, санки, битые стаканы… Всё это свалено в кучи… На откуда-то принесённой скамейке громоздились доски — лежбище-логово. На нём валялись тела, умудрившиеся в свалке посуды за день накопать несколько целых бутылок, чтобы купить одну заполненную зельем.

Чтобы попасть в помещение, нужно было разгрести все завалы. Мы — законные владельцы этого счастья, и первое, что требовалось сделать — закрепиться на территории. А затем, конечно же, навести порядок. Приехала машина, собрались рабочие. Лопаты так и мелькали. Весь день ушёл на «косметику». Гаражи, которые проржавели от времени, так и остались охранять никому не нужный груз: различную тару, ржавые склянки, битые бутылки и прочий хлам. Это трогать было нельзя — государственные материальные ценности! Но ура, первая победа!