Юлия Гайнанова - Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

– Я жирная свинья!

– Нет, ты что, ты очень стройная.

– Я опозорилась на презентации!

– Нет, ты выступила великолепно, все аплодировали стоя!

И все бы ничего, если бы мы не продолжали ругать себя в одиночестве, когда опровержения ждать неоткуда.

Позже в привычной позе на диване с плиткой шоколада я пыталась вспомнить, откуда эта привычка. Когда я была маленькой и приходилось разнимать родителей, чтобы сохранить в семье мир, я всегда себя ругала. Я была чем-то вроде буфера между отцом и мамой и в то же время находилась в ловушке. Я думала, что если исчезну, то мама перестанет уставать, пить и драться с папой, а папа перестанет быть ворчливым и вечно напряженным. В этом смысле я вообще никогда не чувствовала себя ребенком. Никогда не была маленькой или беззаботной – меня всегда тревожило, напьется ли мама и нужно ли будет снова мирить их с отцом.

Я привыкла скрывать свои чувства, поэтому обычно мне тяжело даются признания вроде «мне грустно», «я завидую» или «хочу побыть одна». Но Юле я могла сказать все что угодно, потому что не раз видела ее пьяной. Этот факт словно давал мне страховку, был своеобразным камнем за пазухой на случай, если она меня осудит или начнет высмеивать: ведь я всегда могла бросить в ответ «пьяница» или посмаковать детали алкогольного дебоша, чтобы не было так больно чувствовать, что мое доверие вновь не оправдали.

Кроме этого, я вовсе не собиралась говорить про зависть, я и сама не понимала, почему мне грустно. Моим условным рефлексом была цепочка «грустно – выпил – негрустно», так что, когда я удалила из нее среднее звено, эта зависть просто выскочила из меня как черт из табакерки.

Вместо бокала она посоветовала принять свои чувства и подумать, как изменить ситуацию. Если бы в тот вечер я выпила, мое уныние растянулось бы еще минимум на два дня. В широкой линейке ассортимента самобичевания появились бы тумаки за то, что я не сдержалась, что я безвольная рыбеха. Я бы столько сил потратила на то, чтобы просто прийти в себя, что на решение собственно проблемы у меня бы осталось… ничего.

Сегодня три месяца, как я не пью, поэтому позволю себе поумничать. Мне помогут сигареты и теория «Окна Овертона». Все новые идеи, исходя из этой теории, проходят путь по определенной шкале – от женщин в брюках до борьбы с расизмом. Вот она:

Немыслимо

Радикально

Приемлемо

Разумно

Стандартно

Действующая норма

Для меня раньше «не пить» существовало в категории «немыслимо», теперь кажется чем-то «разумным». Но я искренне желаю, чтобы трезвость стала действующей нормой. И не только для меня.

Курение прошло этот путь.

1. Из «немыслимо» в «радикально». О вреде курения начинают говорить в СМИ. Люди привыкают, что тему можно обсудить. Я считаю, с алкоголем мы как раз на этой стадии. И эта книга по сути – приглашение к диалогу.

2. Из «радикально» – в «приемлемо». Появляются люди, которые говорят, что им не нравится курение и мешает дым, ученые активно изучают последствия курения. Основная масса все еще крутит у виска и с наслаждением затягивается.

3. Из «приемлемо» в «разумно». Пользу воздержания от курения подтверждают эксперты – и дым сигарет с ментолом теряет былой флер.

4. Из «разумно» в «стандартно». Все больше людей не курят. Курение перестает поощряться обществом.

5. Из «стандартно» в «действующую норму». Подтягивается закон. Запрещают курить в общественных местах. Никогда не забуду свое удивление, когда я шла по Токио в две тысяча седьмом и курила, ко мне подошел полицейский с карманной пепельницей, куда попросил затушить бычок.

Помню две тысячи восьмой, я прохожу практику в ЮНЕСКО и живу в Париже, а там нельзя курить в клубах и ресторанах. Большей глупости я и представить не могла: как это – выходить в мокрый снег покурить посреди ночного веселья? Я не верила, что этот закон продержится хотя бы год. В Европе это была действующая норма, в России – все еще радикально. Сегодня, в две тысячи двадцатом, в России радикально – прикурить в ресторане.

Возьмем современную прозу, роман Гейл Ханимен «Элеонор Олифант в полном порядке». Главная героиня делится, как проводит выходные:

«По пятницам после работы я не сразу иду на автобусную остановку, а сначала направляюсь в супермаркет “Теско” за углом и покупаю пиццу “Маргарита”, немного “Кьянти” и две большие бутылки водки “Гленз”. Когда я прихожу домой, съедаю пиццу и выпиваю вино. Потом добавляю немного водки. В пятницу мне много не надо, лишь каких-то пару глотков. Обычно в три часа ночи я просыпаюсь на диване и бреду в кровать. Оставшуюся водку выпиваю в течение выходных, растягивая на два дня так, чтобы не быть ни пьяной, ни трезвой. Время до понедельника тянется долго». Эта девушка запивает темное прошлое (осторожно, спойлер!): родная мама пыталась сжечь ее заживо. Но когда мы читаем про досуг героини, нам не приходит в голову, что она что-то там запивает, мы не возмущаемся и не хватаемся за волосы, не делаем поспешных выводов, счастлива она или нет. Как та же героиня рассуждает о вреде курения? Это вредно и дорого, поэтому она не курит. Но почему же тогда наша мисс рассудительность пила? Ведь алкоголь не уступает сигаретам в дисциплине «телесный ущерб» и уже точно стоит намного больше.

Кое-что, конечно, до нее, как и до меня, доходило: «До недавнего времени каждый раз, когда эмоции, чувства грозили выбить меня из колеи, я заливала, топила их. Это позволяло мне существовать. Но теперь я начинала понимать, что нуждаюсь, хочу чего-то большего». Все, что, нам кажется, помогает испытать спиртное, возможно только без него. Только когда эта мысль по-настоящему доходит от тебя, ты освобождаешься.

Сегодня Голливуд воспевает пьющих женщин. Когда-то с сигаретами было так же. Производители подумали и решили, почему бы им не расширить целевую аудиторию за счет дам. Приплатили популярной актрисе, она вышла в центр города и закурила. Шок, сенсация, папарацци, статьи. Зарождающийся феминизм подхватил: захотим и будем. И курить тоже. И вот в черно-белом кино уже красиво пускают колечки пухлые предположительно красные губы. Надо признать, дым воистину кинематографичен. А когда людям массово поплохело, решили, что сигареты – не то, что стоит прославлять. И сегодня тонкая сигарета в галочке наманикюренных пальцев вызывает скорее сочувствие, чем возбуждение.

Но история повторяется с алкоголем. Успешной женщине вдруг стало положено расслабляться с вином (сериал «Хорошая жена»), веселушка шалит под бокальчик (Бриджит Джонс), городские штучки ищут любовь в ресторанах и барах (сериал «Секс в большом городе»). Бокал в ухоженной руке стал символом отнюдь не депрессии или безысходности. Причем выпивающий мужчина в кино жалок или несчастен, сильный герой не сидит по вечерам с бокалом вина, а пиво с дружками не окрашено в ореол привлекательности «хочу так же» или «хочу такого же». Но с женщинами все наоборот.