Ошо - Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 1

Двигаясь по ухабистой дороге, телега периодически попадает в дорожные ямы, и каждый раз, когда она попадает в яму, клетка с попугаем падает. Кто-нибудь тут же спешит ее поднять и возвращает наверх, на огромную груду мебели.

После пятого падения попугай уже сильно раздражен. Когда клетка падает в шестой раз, он не выдерживает.

— Послушайте... — нервно кричит он, неистово приводя в порядок свои перья, — сделайте же что-нибудь! Дайте мне этот чертов адрес, и я дойду туда пешком!

Достаточно на сегодня.

Почтенный мастер сказал:

Когда человек обретает силу превзойти то, что изменяется, и пребывает в чистоте и неподвижности, в нем соединяются небо и земля.

Душа человека любит чистоту, но ум его часто бунтует. Ум человека любит неподвижность, но его желания втягивают его в деятельность. Когда человек способен постоянно управлять своими желаниями, его ум спонтанно становится неподвижным. Когда ум не застилают облака, видна чистота души. Тогда неизбежно шесть желаний перестают рождаться, и три яда выводятся и растворяются.

Причина, по которой людям не удается достичь этого, состоит в том, что их умы не чисты, и их желания необузданны.

Тот, кто способен превзойти свои желания, глядя внутрь и созерцая ум, осознает, что в его уме нет ума; глядя вовне и созерцая формы, он осознает, что в форме нет формы; глядя на вещи еще более отдаленные и созерцая материю, он осознает, что в материи нет материи.

Дао верит в спонтанность — не в развитие добродетелей, не в формирование характера, даже не в сознание, потому что все это усилия эго, а эго против Дао. Дао — это состояние отпускания: такая полная сонастроенность с существованием, что нет совсем никакого разделения. Вы даже не часть, вы — целое. Вы не волна, а сам океан. Поэтому вопрос о делании не стоит. Дао означает бытие.

Все остальные так называемые религии настаивают на делании. Они верят в заповеди: «Делай это, не делай того». У них много правил, что делать и чего не делать. В буддистских писаниях тридцать три тысячи правил для монаха, их даже запомнить невозможно. Люди забывают даже десять заповедей — как они могут запомнить тридцать три тысячи правил? Вся их жизнь уйдет только на то, чтобы их запомнить. Когда они будут осваивать эти правила? На это потребуются миллионы жизней.

Может быть, именно поэтому идея об огромном множестве жизней стала такой важной на Востоке — для того чтобы все освоить, требуется время. Одной жизни недостаточно — даже тысячи жизней будет мало — вам нужны миллионы жизней, чтобы все это освоить. В действительности, весь этот подход помогает вам продолжать откладывать на потом. Завтра становится все больше и больше, почти бесконечным, а сегодня так мало, что вы можете обманывать себя, вы можете говорить себе: «Ладно, сегодня я останусь таким, какой я есть, а завтра я изменюсь. И, в любом случае, сегодня настолько мало, что ничего существенного не успеть. Я начну завтра». Но, конечно, завтра никогда не наступает, оно существует только в воображении.

Дао верит в этот момент, Дао не имеет представления о будущем. Если вы можете проживать этот момент в чистоте, в тишине, в спонтанности, тогда ваша жизнь трансформируется. Не то чтобы вы ее трансформировали — ее трансформирует Дао, ее трансформирует целое. Вы просто позволяете реке привести вас к океану, вам не нужно подталкивать реку.

Но когда такие великие истины передаются словами, возникают трудности, потому что наш язык создается нами. Он создается не такими людьми, как Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы, Ко Суан, он создается посредственными людьми, которые наполняют этот мир. Очевидно, что язык — это их изобретение, и он несет в себе их смыслы, их отношение к жизни. Поэтому что бы вы ни говорили, это будет в какой-то степени не соответствовать реальности — не только не соответствовать, по сути, оно будет неверным.

Это необходимо помнить, и тем более в отношении этих сутр, потому что в оригинале эти сутры были написаны на китайском языке. А китайский язык в корне отличается от любого другого языка, это самый сложный язык в мире по той простой причине, что в нем нет алфавита, это графический язык. Графические языки — самые древние языки: должно быть, они появились на самой заре человеческого сознания, потому что в детстве человек мыслит зрительными образами, он не может думать словами, его язык — изобразительный. Поэтому в детских книгах так много цветных картинок — не так много текста, но много картинок. Ребенка не интересует текст, его интересуют картинки. Глядя на картинку с изображением манго, очень сочного яркого манго, он может заинтересоваться — ему захочется узнать, как это называется, как это слово пишется, и, возможно, он прочитает текст — всего несколько слов о манго. Затем, мало-помалу манго исчезает, уступая место языку. В университетских книгах картинки полностью исчезают. Чем более научна книга, тем реже в ней можно встретить иллюстрацию — только текст. Во сне вы по-прежнему видите сны не в языковой форме, но в картинках, потому что во сне вы снова становитесь ребенком.

Китайский язык — это язык снов. А мы все знаем, в чем сложность снов. Вам что-то снилось, но утром вы не можете понять, что это означает. Вам понадобится помощь эксперта, чтобы истолковать ваш сон, и даже эксперты не сойдутся во мнении. Фрейдист скажет одно, юнгианец скажет что-то другое, адлерианец скажет что-то прямо противоположное. А теперь существует гораздо больше новых течений, новых школ психоанализа, и у всех у них будут свои толкования. И кого бы вы ни читали, это будет выглядеть обоснованно, разумно, потому что все они могут предоставить серьезные разумные обоснования. Сон принадлежит вам, но вы не знаете, что он означает, потому что сон может означать множество вещей — сон многогранен.

И в этом сложность китайского языка: это язык сновидений, графический язык — каждое изображение может означать множество вещей. Поэтому есть переводы китайских писаний, множество переводов, и ни один перевод никогда не совпадает ни с одним другим, потому что существует столько же способов интерпретировать картинку, сколько человек будут ее интерпретировать. Китайский язык символичен, он служит лишь указанием. Он очень поэтичен, он не похож на арифметику.

Только если вы будете помнить об этом, вы не угодите в ловушку, в которую попадали почти все ученые.

Эти сутры были написаны не на алфавитном языке, поэтому все, что говорится в этих сутрах, является интерпретацией. И я сам не согласен во многих местах — если бы их переводил я, то это был бы совершенно другой перевод. Я скажу вам, где я не согласен и почему.