Карл Ренц - Дао дэ неглиже

Мои слова в высшей степени легки

для понимания

И в высшей степени легки

для осуществления.

Но люди не могут взять в толк

и воплотить в жизнь.

Ты хочешь ощутить То, чем являешься? Так Ты превратишься в ищейку. Нет причины не становиться ею. Это называется «бытием сторожевой собаки». Всегда на страже. За каждым движением, каждым волоском идет наблюдение, за тем, что «я» сейчас делаю и как «я» пробуждаюсь. Незадолго до того, как встать, «я» уже тут как тут. Всегда на страже. Вечный сторожевой пес. «Я» так бдителен. «Я» так близок к Себе. «Я» практически чую Себя.

Вопрошающий:Но ведь есть моменты, в которые мы воспринимаем Себя сильнее обычного.

Карл:При оргазме? При оргазме, когда двое сливаются воедино и больше нет ни того, ни другого, — тогда ощущаешь Себя сильнее всего, потому что не ощущаешь «себя» вообще. Это кульминационный момент: когда перестаешь ощущать «себя», потому что больше никого нет. Оба исчезли полностью. Полностью растворились в оргазме. Ты больше не ощущаешь «себя». Это кульминация Бытия. Совершенно так, как в глубоком сне.

Так что watt mutt, dat mutt (что есть, то есть): каждый отправляется в постель с «другим», потому что не хочет ощущать «себя». Поскольку, пока Ты ощущаешь «себя», что-то всегда не так. И при оргазме «ты» полностью поглощен восприятием. В избытке этой энергии «ты» исчезаешь как переживающий. Это называется «кульминацией»: отсутствие «я», маленькая смерть. Снова и снова, вверх-вниз, лишь бы только исчезнуть.

Аэробика без-«я» ковости. Ты борешься с другим до упаду; борешься сообща.

А здесь помирают со смеху. Что одно и то же. Собственно говоря, каждый приходит ко мне, чтобы усмеяться до смерти. Некоторые еще и плачут до смерти. Что одно и то же. Когда смеешься или плачешь, думать невозможно. А без думания нет «я».

Знание того, что не знаешь, — высшее.

Неведение знания — недуг.

Совершенномудрый не недужен тем,

Что признает это недугом.

Тем самым и не недужен.

«Станьте, как малые дети» просто означает: выкинь прочь все это дерьмо — переживания, мировую мудрость, кладики, которые Ты таскаешь с «собой»! В осознании того, что они ничего не стоят, они сразу же исчезают.

Тебе от них все равно нет никакой пользы. Так просто забавляйся, занимаясь поиском. Наслаждайся поиском. Или же радуйся, что не можешь достичь понимания, поскольку им в любом случае невозможно овладеть. Слава Богу!

И предполагается, что этот болтливый чудила, вещающий со стула, должен понимать Это? Он может говорить об Этом, но он не знает, о Чем он говорит. Если бы я понимал То, о Чем рассказываю, Бог ты мой!..

Но что-то всегда понимает. Это странная вещь для «понимающего», стоящего рядом; ведь он всегда просто тупо топчется на месте. Он никогда ничего не понимал. Если ты хоть раз отпустишь его, понимание придет само собой. Тогда все будет само собой говориться, само собой пониматься. Так что?

И если до Тебя это сейчас не доходит, о'кей: «я» этого никогда не поймет. Но ведь Ты замечаешь, что-то в Тебе понимает это совершенно естественным образом. Там вообще нет вопросов. И никакого непонимания и необходимости понимать. Там присутствует абсолютная безвопросность, разве нет?

А здесь сидит сомневающийся, «хотетель» понимания, который немедленно принимается за самоврачевание. Это его природа. Как с ней бороться? Он то и дело что-то бормочет и ломает над чем-то голову.

Да пусть бормочет. Фантому всегда сразу же требуется сомнение: «Было это сейчас — не было? А вот сейчас — это оно?». Ха! Да это никогда не кончится!

Но нет никакой разницы. Естественному пониманию, Тебе, начхать, являешься ли Ты иллюзией или аристократом духа и знаешь ли Ты о своем непонимании.

Когда не боишься авторитетов —

есть лишь Высший Авторитет.

Когда не ограничен тем, где пребываешь, —

нет отторжения того, где ты живешь.

Ты всегда любишь только самого Себя. Ты всегда соотносишься только с самим Собой. Твоя дилемма лишь в том, что Ты забыл самого Себя.

Если Ты обратишься к Себе как к Тому, чем Ты являешься до всех «как», Ты станешь свободным. Но пока Ты будешь путать Себя с какими-то характеристиками или состояниями, твой нарциссизм будет обращен только на них.

Действительно, это сплошной нарциссизм. Каждое движение нарциссично. Древнейшая традиция. Не Гитлер ее выдумал. Эго — всегда нацист. Всегда-то оно лучше Бытия знает, каким Бытию следует быть. 6,5 миллиардов раз на текущий момент. Даже младенцы уже знают, как лучше: «Грудь должна быть изрядно большой. Большая лучше, чем маленькая. Чтобы было, чем откормиться!» — с этого все начинается: у кого самая большая грудь? Или нет?

Вопрошающий:Но в концентрационные лагеря люди попадали не по своей воле в отличие от ашрама.

Карл:Это Ты так думаешь.

Вопрошающий:Но ведь в ашраме никого не принуждают.

Карл:Тебе ли не знать. Сознание забирает «тебя» в тот момент, когда «ты» в тотальной депрессии тупишь дома и думаешь: «Только ашрам — мое спасение». «Ты» надеешься, что хотя бы почувствуешь облегчение. Это чистая тирания. Сознание уж приведет «тебя» туда. Хочешь «ты» того или нет.

«Ты» не идешь добровольно. Только движимый надеждой, что «тебе» полегчает после того, как «ты» как следует посидишь и посмотришь внутрь. Или когда «ты» — якобы добровольно — вымоешь сортир. Много, много раз. На службе у мастера.

И лишь потом — надежда на просветление! «Мастер сделает со мной это. Я схожу в этот бордель, потому что кончу, как надо, и это будет в последний раз».

Каждый ашрам, по сути, должен называться Репербаном. Ведь он пробуждает надежды.

Дао Неба не борется, а совершенно в победе.

Не говорит, а совершенно в отклике.

Не привлекает, а само приходит.

Не затейливо, а совершенно в планах.

Небесная Сеть редка, но не пропускает ничего.

Ищущий садится и медитирует. Он закрывает глаза и думает, что, ничего не делая, он чего-нибудь добьется: «Не буду-ка я сейчас ничего делать и тогда что-нибудь за это получу». Ура!

«Получу хотя бы немного покоя. Но для этого я должен сидеть тихо. Так я окажусь на „Гран-при Евровидение“: „Немного покоя“ [21] Песня немецкой певицы Николь, которая в 1982 г. победила с ней на Евровидении. ». Большой приз. Никому ведь не придет в голову сидеть на полу потому, что это ничего не дает, не так ли?