Рамачандра Рао - Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета

Для углубленного вхождения в систему “короткого пути”, все же, посвящение является весьма важным условием, оно отмечает собой начало быстрого продвижения вперед. Учитель помогает ученику “видеть и проверять” (lТа-bа), затем — “думать и медитировать” (mNGom-pa) и, наконец, покидает учителя для “практики и осуществления” (CHyod-ра) 12. Последний этап является основным, два первых — лишь подготовка к нему. “Практика” не зависит даже от учителя и преподаваемой им доктрины. Ученик, углубляющийся в “практику”, должен отречься от себя на то или иное время — практиковать энергично и непрерывно. Изоляция, тишина и неподвижность позволят достигнуть совершенного успокоения ума и тела, и духовная практика приведет прямо к реализации. В этом смысле “короткий путь” является также и “прямым путем”. Здесь нет никаких ритуалов, никаких книг, никакой помощи посторонних. Нет сомнений в том, что этот подъем может быть крутым и рискованным; и что лишь отважный и серьезный искатель может решиться вступить на него.

“Короткий путь” в Тибете, так же как и в Индии, часто привлекает учеников, которые заботятся не о полном освобождении от санса-рической зависимости, но стремятся к достижениям, имеющим магическую природу. Название “налджорпа” 13обозначает в тибетских источниках именно этот класс практикующих. Они напоминают поведением и обликом некоторых классических индийских Натха-Сид-дхов, эксцентричных и непредсказуемых. Хотя они тоже принадлежат Тантре, но все же выпадают за пределы главной тантрической целеустремленности — стремлению к чистому и полному освобождению. Иногда “сверхъестественные способности” (сиддхи) появляются в ходе практик как побочное явление, но ученику советуют игнорировать их и проходить сквозь эту ситуацию, не привязываясь к ней. Озабоченность собственными паранормальными способностями может стоить ученику дальнейшего прогресса на пути к конечной цели — полному освобождению.

Тибетские школы могут быть условно разделены на две категории: одна ориентирована на бон, другая — на буддизм. Первая уделяет большое внимание духам стихий, и в ней легко прослеживается влияние индийской Тантры. Вторая в той или иной степени сопротивлялась в своем становлении влиянию Тантры. При этом все же следует помнить, что ни одна из школ тибетского буддизма в их современном виде не лишена влияния ни буддизма, ни бон. Они отличаются друг от друга лишь по степени и направлению влияния названных традиций. Если приход в Тибет Шантаракшиты и Падмасам-бхавы в 740 году дал толчок развитию традиции, более ориентированной на бон, то пребывание в Тибете Дипанкары Шриджняны (Ати-ши) в XI в. дало импульс развитию школ, более ориентированных на классический буддизм. На этом фоне свою роль сыграли также религиозные реформы великого духовного учителя Цонкхапы (1357-1390). Традиция, влияние которой, в той или иной степени, прослеживается в каждой из школ с добуддийских времен Тибета, — бон. Шантаракшита попытался отлучить тибетцев от бона, но потерпел поражение. Падмасамбхава частично адаптировал бон к учению Будды и победил. Поражение Шантаракшиты и победа Падмасамбхавы повлияли на формирование школы известной как ньингма (“старая школа”). Она называется “старой”, чтобы подчеркнуть отличие от “новой”, которая появилась в результате миссионерской деятельности Дипанкары Шриджняны, и известной под названием кадам (bKah-gDams, сутра упаде-ша). Школа кадам впоследствии была реформирована Цонкхапой в направлении традиционного буддизма и получила после этого название гелуг — “школа добродетельных”.

Как Дипанкара, так и Цонкхапа предприняли попытки минимизировать тантрический элемент в своих школах. Но внимательное изучение современной религии Тибета говорит о том, что их усилия увенчались успехом лишь отчасти. Еще одна школа, которая возникла в Тибете почти одновременно с деятельностью Дипанкары, — кагью — была ориентирована практически исключительно на Тантру, и “новая традиция” не избежала ее влияния. Существует ряд тантрических текстов (brGyud), которые являются общими для всех школ — школ старой “красной” традиции (ньингма и кагью) и школы поздней “желтой” традиции — гелуг.

Старая традиция развивалась в первом буддийском монастыре Тибета — Самье. Как упоминалось ранее, этот монастырь был основан в 749 году Падмасамбхавой и его первым настоятелем был знаменитый ученый, пандит Шантаракшита. Этот монастырь находился под царским покровительством и со временем естественным образом приобрел могущество. Хотя Падмасамбхава покинул Тибет вскоре после основания этого религиозного центра, а его настоятелем стал Шантаракшита, определявший судьбу Самье в течение тринадцати лет, именно Падмасамбхаву традиция считает святым покровителем Самье и рассматривает его как второго Будду. Имя Падмасамбхавы одинаково почитается во всех школах Тибета, но особое почтение оказывается ему последователями школы ньингма. Они оказывают поклонение восьми формам Драгоценного Учителя. Некоторые из этих форм мирные, а некоторые — гневные. Шантаракшита, который был последователем винаи, был заинтересован в монастырской организации. Он посвятил семерых талантливых тибетцев в монашеский сан, и они стали первыми буддийскими монахами Тибета. Шантаракшита также пригласил нескольких монахов из Индии для того, чтобы они обучали монахов-тибетцев сутре и винае. Им было сформировано ядро переводчиков для работы по переводу индийских текстов на тибетский язык. Индийские учителя Вималамитра, Буддхагухья, Шантигарбха и Вишуддхасимха, и с ними “семеро избранных” (т. е. семеро монахов-тибетцев) проделали поистине изумительную работу. Они перевели с санскрита на тибетский ни много, ни мало тысячу текстов, подавляющее большинство которых было буддийскими! Ученик Шантаракшиты, Камалашила, который также работал в монастыре Самье, был профессором Тантры в Наланде до того как прибыл в Тибет. Им были введены ряд тантрических культов и направлений. Другие индийцы — Стхирамати и Буд-дхакирти, пришедшие в Тибет из Наланды вместе с Камалашилой, —

ШАНТАРАКШИТА

Рис. А. Кузнецовой

также сыграли определенную роль в тантрической ориентации старой школы. Тантрическая направленность привлекала тибетцев которые, что вполне естественно, не могли так просто отбросить представления и верования родной религии бон. Поэтому расцвет “старой традиции” был обусловлен взаимным проникновением и обогащением индийской тантры и тибетского бон. Сам Шантаракшита проповедовал одну из восьми тантр ньингма.