Александр Берзин - Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)

Основная умственная деятельность, сопровождающая каждый момент нашего опыта, заключается в создании ментальных объектов и одновременном вовлечении в них. Однако если фактический объект, воспринимаемый нами посредством зеркального осознавания, представляет собой всего лишь созданную нашим умом видимость, то возникает серьезный вопрос: откуда мы знаем, что наше осознавание реальности верно истолковало то, что мы видим и слышим?

К примеру, мы заметили некое выражение на лице нашего друга и наш ум заставляет это выглядеть так, будто бы наш друг рассержен на нас. Откуда мы знаем, что воспринимаемое нами безошибочно, то есть, что мы cможем надлежащим образом отреагировать, воспользовавшись осуществляющим осознаванием? В конце концов, паранойя может заставить кого-то выглядеть так, будто бы этот человек испытывает к нам неприязнь, в то время как у него или у нее просто расстройство желудка. Так мы можем легко поставить себя в глупое положение.

Буддийский учитель Чандракирти, живший в шестом веке в Индии, объяснил три критерия проверки истинности любого восприятия. Первый из них: воспринимаемое нами должно быть хорошо известно в мире. Например, когда люди расстроены или выражают неприязнь, они могут хмурить брови и кривить рот. Однако это не универсальное правило. В некоторых сообществах люди выражают неприязнь, поднимая брови и издавая звук "ц", а собаки, к примеру, рычат. Пользуясь осознаванием равенств, нам необходимо соотносить то, что мы видим или слышим, с соответствующими социальными условиями. Нам также необходимо пользоваться осознаванием равенств, чтобы сравнить наблюдаемое нами с индивидуальными особенностями поведения человека. Это позволит нам знать, является ли подобный способ выражения неприязни обычным для нашего друга.


Второй критерий состоит в том, что воспринимаемое нами не должно противоречить уму, верно понимающему условные факты реальности – то, чем являются вещи. Следовательно, еще до того как воспользоваться первым критерием, нам необходимо подойти ближе или надеть очки. Мы должны быть абсолютно уверены, что наблюдаемое нами не искажено из-за удаленности или из-за нашего плохого зрения. Если с нашим зеркальным осознаванием все в прядке и воспринимаемое нами соответствует верному шаблону, нам следует подкрепить собственное умозаключение другими фактами. Мы можем полагаться на дальнейшее наблюдение, а также на беседу с нашим другом и близкими ему людьми.

Гнев возникает в результате широкого спектра причин и обстоятельств, включая эмоциональный склад человека, его или ее личностные качества, семью и социальное окружение, а так же вызвавший гнев случай. Все возникающее в результате причин и обстоятельств имеет последствия. Следовательно, если наш друг действительно на нас рассержен, то он, вероятно, что-нибудь сделает, чтобы ответить нам тем или иным способом. Это произойдет независимо о того, осознает ли наш друг свой гнев и желает ли он его обсуждать. Нам следует, пользуясь зеркальным осознаванием, искать дополнительные факты для подтверждения своего умозаключения и определять шаблоны посредством осознавания равенств.

Иными словами, способность вызывать последствия – это отличительный признак того, является ли условно воспринимаемое нами явление плодом нашего воображения. Таким образом, пользуясь этими двумя первыми критериями, мы отличаем безошибочную видимость от искаженной, а также правильное понимание общепринятого значения безошибочных видимостей от искаженного. Этого, однако, еще недостаточно.

Допустим, что воспринимаемая нами видимость нашего хмурящего брови друга безошибочна, а не является обманом слабого зрения или игрой света. Допустим также, что в социальной группе, к которой относится наш друг, подобного рода выражение лица считается проявлением раздражения. Более того, подобное поведение нормально для нашего друга в таком настроении. К тому же, допустим, что мы проверили другие подтвердившие наше умозаключение факты: наш друг сердито смотрел на нас, когда мы пришли, и не ответил на наше приветствие. Следовательно, наше понимание и определение значения наблюдаемого нами зрительного образа являются безошибочными. Наш друг на самом деле рассержен на нас, а вовсе не страдает расстройством желудка. Кроме того, наш друг может казаться нам поистине нелепым человеком, который постоянно расстроен и зол. И поэтому мы сами можем излишне бурно отреагировать и тоже расстроиться. Для подтверждения верности этой видимости (того, что наш друг кажется нам постоянно расстроенным и злым), нам необходимо третье условие: видимость, порожденная нашим умом, не должна противоречить уму, верно воспринимающему глубинные факты реальности – то, как вещи существуют.

Согласно теории самопустотности, как она определяется в традиции гелуг, глубинный факт реальности состоит в том, что все существует свободно от выдуманных, невозможных способов. Если мы не являемся просветленным существом, наш ум автоматически создает искаженную видимость того, как существует наш друг. Затем наш ум смешивает видимость несоответствующего реальности способа существования с видимостью соответствующего. Другими словами, наш ум создает видимость невозможного способа существования нашего друга как поистине нелепого человека. Затем он проецирует эту искаженную видимость на видимость нашего друга, существующего так, как он на самом деле существует, а именно как человек, который в настоящий момент на нас рассержен вследствие причин и обстоятельств. Когда мы верим в то, что спроецированные нами фантазии имеют отношение к чему-то реальному и что наш друг действительно существует так, как наш ум заставляет его искаженно выглядеть, мы можем реагировать излишне эмоционально. Следовательно, нам необходимо проверить достоверность воспринимаемого нами при помощи третьего критерия.

Давайте остановимся на этом подробнее. Вводящая в заблуждение видимость, порождаемая нашим умом, когда мы видим зрительный образ нашего друга с хмурым лицом, состоит в том, что он действительно является злым и нелепым человеком. Наш друг выглядит как человек, который постоянно сердится из-за самых обычных вещей, который безнадежен и никогда не изменится. Это не выглядит так, будто бы мы просто верно определили наблюдаемое нами выражение лица нашего друга как означающее, что он в настоящее время расстроен. А также это не выглядит так, будто бы наш друг, который в настоящее время расстроен, представляет собой лишь то, что означает наблюдаемый нами зрительный образ, основанный на разных аспектах его выражения лица и различных причинах и условиях. Наоборот, это выглядит так, будто бы мы можем указать на некие присущие нашему другу качества, к примеру на постоянно существующий недостаток в его характере. Эти качества наделяют его кажущейся прочной индивидуальностью "действительно злого и нелепого человека".