Александр Берзин - Бон и тибетский буддизм

Теории, стоящие за ритуалами, в буддизме и боне слегка различаются. С точки зрения буддистов, мы работаем с кармой и рассматриваем внешнюю ситуацию как отражение кармы. Ритуал, или пуджа, помогает приводить в действие положительные кармические потенциалы. Бон же уделяет равное внимание гармонизации внешних сил и внутренней кармической ситуации.

В обоих случаях на этих целительных пуджах используют торма, что по сути является пережитком древних ритуалов жертвоприношения. Торма лепят из ячменной муки в форме маленьких животных, и они используются как «козлы отпущения», что, без сомнения, пришло из бона. Их отдают вредоносным духам: «Примите это и оставьте больного человека в покое».

Тема жертвоприношений очень интересна. Бонцы говорят: «Мы этим не занимались. Это более ранняя тибетская традиция». Буддисты говорят: «Это бонцы. Мы такое не практиковали». Очевидно, все отрицают, что они делали жертвоприношения, но, несомненно, это имело место. Миларепа упоминает, что в его время совершали жертвоприношения. Даже не столь давно, в 1974 году, когда Его Святейшество Далай-лама впервые давал посвящение Калачакры в Бодхгайе, он достаточно жестко говорил людям из пограничных регионов Тибета, чтобы те прекратили практики жертвоприношения животных. Эта традиция существовала очень долго.

Как в бонских, так и в буддистских ритуалах, связанных с бардо, используются изображения различных божеств. Это восходит к иранско-бонским похоронным ритуалам, когда вместе с умершим человеком хоронили различные предметы.

Другое заимствование тибетского буддизма из бона – «сеть для гармонизации пространства»: сетка, подобная сети паука, из разноцветных нитей, символизирующих пять стихий. В ее основе лежит представление о том, что необходимо гармонизировать внешние элементы до начала работы с внутренними кармическими элементами. Сеть изготовляется в соответствии с результатом гадания и вывешивается снаружи. Иногда эти сети называют «ловцами духов», но это не совсем то, чем они являются на самом деле. Они предназначены для гармонизации элементов, это просьба к духам оставить людей в покое. Очень по-тибетски.

Понятие «жизненного духа» (bla), которое существует и в боне, и в буддизме, произошло от центрально-азиатского тюркского представления о «кут» – духе горы. Тот, кто правил областью вокруг священной горы, был ханом – правителем тюрков, а позже и монголов. Правитель воплощал этот кут, дух жизни. У него была харизма, и он мог править.

Дух жизни может быть украден вредоносными существами. Во всех традициях тибетского буддизма проводят пуджи, чтобы отловить и вернуть жизненный дух, украденный вредоносными духами. Обязательная часть пудж – выкуп: вот вам торма, верните мне жизненный дух. Как узнать, что ваш жизненный дух был украден? Когда человек не может справиться с жизненными обстоятельствами, на Западе мы называем это нервным срывом или психической травмой. Тот, чей дух был украден, не может упорядочить свою жизнь. Этот дух управляет нашей жизнью так же, как хан – страной. Тибетское слово «ла», «жизненный дух», – часть слова «лама». Лама – это тот, у кого действительно есть жизненный дух. «Ла» также используется в определенном контексте для перевода термина «белая бодхичитта». Это очень сильная субстанция, или сущность, внутри тела.

Также существует дух процветания. Если он сильный, все сложится благополучно и мы будем процветать. По-тибетски это «янг» (g.yang), а по-китайски «янг» означает «овца». На Лосар (тибетский Новый год) люди едят голову овцы и лепят из цампы овечью голову, поджаренную с ячменными зернами. Все это связано с духом процветания. Очевидно, что эта традиция пришла из древних бонских ритуалов.

Молитвенные флажки также пришли из бона. Они раскрашены в цвета пяти элементов и развешиваются с целью гармонизации внешних стихий, чтобы все вокруг пришло в равновесие, и мы могли заниматься внутренней работой. На многих молитвенных флажках изображен конь ветра (лунгта, rlung-rta), который считается конем удачи. Впервые почта появилась в Китае, и почтальоны ездили на лошадях. Они могли остановиться в определенных местах, чтобы сменить лошадь. Этих почтовых лошадей и называли кони ветра: это те же китайские слова. Представление, что удача прискачет на коне подобно почтальону с товарами, письмами и деньгами – весьма в духе тибетцев и китайцев.

Определенные стороны бонской системы врачевания перешли в буддизм, например обрызгивание освященной водой с помощью пера. Во время всех буддийских ритуалов посвящения в вазе стоит павлинье перо. Сжигание веток можжевельника (по-тибетски «санг») проводится на вершине гор, чтобы поприветствовать приближающихся. Этот ритуал проводят вдоль дороги, когда в Дхарамсалу возвращается Его Святейшество Далай-лама. Это считается подношением местным духам.

Большое значение оракулов в тибетском буддизме часто ошибочно считают наследием шаманизма, но оракулы и шаманы – не одно и то же. Оракул – дух, говорящий посредством медиума. Он служит «каналом». Шаманы, проживающие в Сибири, Турции, Африке и так далее – это люди, которые входят в транс и попадают в различные измерения, где разговаривают с множеством духов, обычно – с духами предков. Духи дают им ответы на разные вопросы. Когда шаманы выходят из транса, они передают послание от предков. В отличие от шаманов, медиум совершенно ничего не помнит о том, что через него или через нее говорил оракул. Оракулов стали считать защитниками. Оракул Нечунг одновременно является защитником по имени Нечунг. След шаманизма, однако, отразился в разделении мира на надземный, наземный и подземный, которое преобладало в бонских источниках, а затем перешло в буддизм.

Будда давал учения на совершенно различные темы. Где бы в Азии ни распространялся буддизм, люди выделяли в нем элементы, близкие их культуре. В индийском буддизме чистые земли упоминаются, но им не уделяется особое внимание. Китайцы, которые придерживались представлений даосизма о переходе в Западную землю бессмертных, считали учение о чистых землях очень важным и существенно развили его. Так у нас появился «буддизм чистых земель». Это одна из самых значимых школ китайского буддизма. Подобным образом, внутри индийского буддизма мы можем найти учения о защитниках, о различных духах, подношении пудж и тому подобном, и тибетцы особенно сильно развили эти элементы, потому что в их культуре существовали схожие представления.

Я думаю, очень важно относиться к традиции бона с большим уважением. Многое в боне и тибетской культуре не совсем совпадает с тибетским буддизмом. Точно так же некоторые элементы буддийских учений можно найти и в боне. Споры о том, кто у кого что перенял, – бессмысленны. Буддизм и бон контактировали, и нет никакой причины, почему они не могли повлиять друг на друга.