Александр Пятигорский - Введение в изучение буддийской философии

В этой связи будет своевременным заметить, что слово «будущий» здесь значит «могущий случиться в будущем месте возникновения данной мысли или данного сознания, месте, которым будет являться и будущее существование (Skr. bhava) данного живого существа». И эти вот кармически заряженные, но еще не произведшие своего «будущего» кармического эффекта мысли и являются «семенами» (Skr. bija), составляющими содержание алайя-виджняны. Они-то и являются как бы «единицами кармы» в этой школе. И наконец, поскольку сознание-вместилище содержит в себе все кармически заряженные семена, благие, не-благие и нейтральные, то само оно абсолютно нейтрально кармически.

Теперь совершим маленький экскурс в феноменологию кармы. В самом деле, хотя, как нам это известно из предыдущих параграфов, стрела времени для сознания-вместилища всех семян направлена из прошлого в будущее, вся «кармическая картина» алайя-виджняны будет выглядеть совершенно иначе, если мы примем во внимание следующее обстоятельство. Только с точки зрения уже результатирующего кармического эффекта будет возможен какой-либо разговор о семенах как носителях кармического заряда или даже о карме вообще. Вспомним, ведь когда мы рассуждали о времени в связи с возникновением мысли, мы были вынуждены принять идею абсолютного настоящего как единственную возможность мыслить о прошлых мыслях (дхармах). Так и сейчас, говоря о концепции кармы в йогачаре, мы оказываемся вынужденными принять идею абсолютного будущего.

Сосредоточимся теперь на наиболее философски интересных моментах алайя-виджняны, понимаемых в свете только что изложенных четырех объективных концепций.

А. Сознание-вместилище объективно (то есть при наблюдении со стороны опытным йогом-созерцателем) представляет собой индивидуальный субстрат каждого живого существа, включая и существа, не имеющие так называемого «шестого сознания», сознания ума, и, таким образом, не могущие быть для себя субъектами никакого сознания или мышления. Отсюда, собственно, и наше «объективно», ибо субъективность здесь исключается в силу уже рассмотренной нами выше концепции не-мысли или не-сознания. Именно как субстрат, сознание-вместилище, в отличие от любого другого сознания (так же как и от отдельной атомарной мысли), является длительным: длительным прежде всего в пространстве, в котором оно образует своего рода подпространство, в котором невозможно найти точку, где бы ни находилось то же самое сознание-вместилище. Но оно обладает также и временной длительностью, т.е. когда имеется сознание-вместилище — как, например, во время трансцендентальной медитации или во время, непосредственно предшествующее моменту смерти, — тогда невозможно быть даже единому мигу, в котором данное сознание-вместилище не было бы присутствующим; по контрасту, скажем, с описанным выше потоком или континуумом мысли, который прерывается трансцендентальными созерцаниями и другими промежуточными состояниями. Это означает и гомогенность алайя-виджняны в любой точке занимаемого ею пространства и в любом моменте ее временной длительности.

На этом витке нашего размышления над концепцией алайя-виджняны мы снова сталкиваемся с излюбленной у буддийских философов «игрой со временем». Время алайя-виджняны безначально, ибо в ней буквально ничего не происходит. Ни событий, ни перемен, ни случаев — только в смысле каковых мы, согласно Васубандху или сэру Артуру Эддингтону, могли бы говорить о времени вообще. Более того, «бездонное прошлое» и «открытое будущее» делает воображаемое время алайя-виджняны неопределенным и в отношении измерения в его единицах длительности событий и интервалов между ними. Опять-таки, будущее — хотя и не определенное относительно времени, когда могут произойти события, результирующие из семян, — все равно уже есть в этих семенах. Но и здесь будет необходима оговорка. Потому что, хотя будущее «открыто», но, говоря об одной данной алайя-виджняне, ее микрокосмическое время закончится в Нирване вместе с завершением данного кармического процесса, а космическое время закончится, когда будут нирванизированы все живые существа саттвы и прекратится сансара. На этом и основана идея космического абсолютного будущего в йогачаре, в то время как абсолютное прошлое остается невозможным для этой школы. Здесь абсолютное будущее играет такую же роль, какую в классической Абхидхарме играет абсолютное настоящее.

B. Будучи длительным, непрерывным и гомогенным, сознание-вместилище связывает последний момент мысли живого существа до его смерти или до одного из пяти других промежуточных состояний, таких, скажем, как Абсолютное Прекращение или Высшее Трансцендентальное Самадхи, с первым моментом после смерти или после выхода из другого промежуточного состояния. Разумеется, о последних можно говорить только в случае человеческих или божественных рождений, то есть только в случае, когда живое существо имеет шестой орган чувств, ум. Ведь лишь они могут, во-первых, себя осознавать, а во-вторых, генерировать йогические, медитативные состояния дхьяны и самадхи, в которых все шесть сознаний элиминируются. Таким же образом алайя-виджняна служит средой, связывающей кармический фактор (причину) в одном рождении с кармическим эффектом (следствием) в другом рождении (Skr. bhava) данного живого существа. Но напоминаю, что ни кармические факторы, кармически заряженные семена, ни карма вообще (в смысле приведенного в этом семинаре операционального определения) не могут мыслить или осознавать.

C. Только благодаря алайя-виджняне живое существо в его данном существовании связано с одной материальной формой, определяемой маткой (Skr. yoni), с одним образом, ходом (Skr. gati) существования, и пребывает в одной сфере (Skr. dhatu) существования. И в какой бы сфере или форме данному существу ни предстояло обрести новое рождение, алайя-виджняна (та же) будет основой его существования.

D. Возвращаясь к тому, что было сказано в начале семинара об эмпирицистском походе к алайя-виджняне, можно высказать предположение, что уже в ранней йогачара-виджнянаваде концепция сознания-вместилища существовала в двух версиях. В первой, почти натурфилософской, алайя-виджняна непосредственно выводилась из установленного в опыте трансцендентального созерцания факта отсутствия (точнее, может быть, устранения) остальных сознаний (шестого, сознания ума, конечно, в первую очередь), наблюдаемого в таких промежуточных состояниях (Skr. antarabhava), как момент смерти, глубокий сон, глубокий обморок, первичное состояние эмбриона, непосредственно следующее за зачатием, и состояние не-восприятия, генерированное сверхъестественными (или полубожественными) существами. Нет алайя-виджняны только в Нирване, поскольку в последней нет и скандх. В своей второй, универсалистской версии, сознание-вместилище является тем, что испытывает перерождения, и тем, что содержит семена всех мыслей (дхарм). Из этого возможен вывод: оно является всем, что есть, всем миром. Это, однако, нуждается в эпистемологическом разъяснении. «Всё» значит «все дхармы», а «весь мир» значит «все живые существа». Получается, что тогда неизбежен такой вывод: все есть или все, что есть, — это только сознание (Skr. vijnapti-matra). Однако, чье сознание? Какое сознание? Дело ведь в том, что индивидуальное живое существо не может познать свое сознание-вместилище, свою алайя-виджняну посредством своего «шестого сознания», то есть «сознания ума» (Skr. manovijndna), потому что в момент (или в месте), где алайя-виджняна могла бы быть познана сознанием ума, последнее уже прекращено, отключено в смерти, трансцендентальной медитации или в любом другом промежуточном состоянии, оттого и великие учителя йогачары могли воспринимать, познавать алайя-виджняну, сознание-вместилище только как что-то остающееся в их трансцендентальной медитации, когда все остальные когнитивные процессы и модальности остановлены или прекращены. Отсюда и название — остаточное сознание. Оттого-то Будда, который знал, что у него нет сознания-вместилища (именно потому, что он знал о его отсутствии), открыл своим ученикам, йогачаринам, что это нечто, что-то, остающееся «в остатке» их трансцендентальной медитации, и есть сознание-вместилище, остаточное сознание, алайя-виджняна. Отсюда следует, что алайя-виджняна может познаваться либо посредством вывода и обобщения эмпирических данных практики трансцендентальной медитации, либо посредством наблюдения внешним наблюдателем всех живых существ, который сам живым существом не является, ибо у него нет ни одного из пяти агрегатов индивидуального существования, скандх. Только для такого внешнего наблюдателя, то есть для Будды-Татхагаты, алайя-виджняна является объектом. Но является ли она объектом для самой себя?