Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Ср. одно поучение преподобного Антония, которое передает в «Житии» его святитель Афанасий: «А для того, чтобы не лениться хорошо содержать в мысли (μελετᾶν — „размышлять“) Апостольское изречение: по вся дни умираю (1 Кор 15:31). Ибо, если будем жить, как ежедневно готовящиеся умереть, то не согрешим». Перед кончиной своей Преподобный, «как бы из чужого города возвращаясь в свой», весело беседовал с братией и «заповедывал им трудиться неленостно (μὴ ὀλιγωτεῖν ἐν τοῖς πόνοις — не быть нерадивым в трудах) и не унывать в подвиге, но жить как бы ежедневно умирая». — Святитель Афанасий Великий. Творения. Т. III. М., 1994. — Сc. 195, 246. Греч. текст: Athanase d'Alexandrie . Vie d'Antoine / Ed. par G. J. M. Bartelink // Sources chrétiennes. № 400. Paris, 1994. — Pp. 186, 362–364.

Схолия : «Удовольствием спасительным (ἡδονὴν σωτήπιον) он называет радость души, а скорбью полезной — муку плоти ради добродетели».

Скорбь как бы служит «сигналом» имеющегося в наличии зла (τὸ παρὸν κακὸν ὑποσημαίνουσα). Относительно зла см. высказывание преподобного Максима в «Главах о любви»: «Ум, обращаясь к зримым вещам, естественным образом мыслит их посредством чувств. Ни ум, ни естественное мышление, ни вещи и ни чувства не суть зло, ибо они — создания Божии. Что же тогда зло? Ясно, что оно есть страсть естественного мышления, которая не может существовать при [правильном] пользовании умозрениями, когда ум бодрствует». — Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I. — C. 109 (см. также и соответствующее примечание на cс. 276–277). См. еще экскурс в проблему зла в Прологе «Вопросоответов» (Творения преподобного… Кн. II. — Cс. 36–31).

Схолия : «Кто находится во власти страстей и [материальных] вещей, тот устремляется к тому, к чему не следует стремиться».

Схолия : «Кто не принимает с радостью несчастия, лишающего его страстей и [материальных] вещей, тот избегает того, чего не должен избегать».

В данном случае, как и на протяжении всего этого Вопроса, преподобный Максим ясно обозначает один из сущностных принципов христианского аскетизма. Сущность этого принципа хорошо формулируется протопресвитером Иоанном Янышевым: «Господствуй, как разумно-свободная власть, над телесными потребностями природы твоей, а чрез тело — и над внешнею природою, то есть обладай и пользуйся ими, а чрез то совершенствуй непрестанно духовные силы твои, — вот первое требование нравственного закона». В основании этого требования лежат непосредственные данные человеческого самосознания: «предпочтение духовных потребностей чувственным в человеке, сознающем различие между теми и другими», обязательно заявляет о себе в сфере самосознания человека и именно в форме «независимого от воли человека влечения к предпочтению духовных потребностей телесным». В основании естественного предпочтения духовных благ телесным лежит свойство духа как силы самосознания и самоопределения, по существу своему несравненно превышающей все материальное. В силу указанных свойств и бесспорных преимуществ духа, ему естественно быть «разумною властию по отношению ко всему безличному или материальному», тогда как обратное прямо противоестественно. «Добродетели человека, созданные в нем его силою самоопределения, в силу первого требования нравственного закона, могут быть названы аскетическими в обширном смысле сего слова; так как источник их, — власть над материальным и над всеми психическими образованиями, возникающими отвне, независимо от свободы человека, — есть постоянное самосознание и самоопределение духа, его развитие и проявление в материи, есть непрестанный труд, и в этом смысл подвига (ἄσκησις)». Цит. по: Зарин С. М . Аскетизм по православно-христианскому учению. Том первый: основоположительный. Книга первая: критический обзор важнейшей литературы вопроса. СПб., 1907. — Сс. 34–35.

Эта фраза преподобного Максима (τῇ ψυχῇ τῷ Θεῷ προσαγομένῃ, διὰ τῆς συγγενοῦς κατ᾽ ἀρετήν τε καὶ γνῶσιν ἐλλάμψεως) в немногих словах как бы суммирует суть духовного преуспеяния, то есть путь человека к Богу. О таком же пути говорят многие отцы Церкви. Например, святитель Григорий Богослов, толкуя Притч 4:7, изрекает: «Ибо надобно, не с умозрения начав, оканчивать страхом (умозрение необузданно, очень может завести на стремнины), но, научившись начаткам у страха, им очистившись, и, так скажу, утончившись, восходить на высоту. Где страх, там соблюдение заповедей; где соблюдение заповедей, там очищение плоти — сего облака, омрачающего душу и препятствующего ей ясно видеть божественный луч; но где очищение, там озарение; озарение же есть исполнение желания для стремящихся к предметам высочайшим, или к Предмету Высочайшему, или к Тому, Что выше высокого». — Святитель Григорий Богослов Архиепископ Константинопольский . Собрание творений в 2-х томах. Т. 1. — С. 536. Высказывание же преподобного Максима о «сродном озарении» находит, например, сильный отзвук у преподобного Симеона Нового Богослова, духовный опыт которого ясно свидетельствует о том, что «Бог есть свет, и Его видение и познание есть свет». Поэтому он говорит: «И для этого все подвижничество <���…> и все действия совершаются нами, чтобы мы, как светильник, приобщились бы божественного света, когда душа выдвигает все их, как одну свечу, неприступному свету <���…> И тогда добродетели, освещаемые как сообщившиеся с божественным светом, сами называются светом, вернее же сами являются светом, слившись со светом, и излучают свет на самую душу и тело, и светят воистину сначала тому, кто ими обладает, и тогда всем остальным, находящимся во тьме жизни». См. Архиепископ Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов (949–1022). Н.–Новгород, 1996. — Cс. 247, 256–257.

Эта мысль в различных своих вариациях встречается у многих отцов Церкви. См., например, учение святителя Григория Богослова: «Как образ Божий, человеческий ум, естественно, стремится к своему Первообразу. Но так как материальный покров — тело препятствует ему созерцать Бога непосредственно, то он восходит к Нему только путем созерцания окружающей его природы. Отсюда, как только в грехопадении ум человека помрачился и отвратился от своего Первообраза, открылся путь к заблуждениям. Будучи не в состоянии выйти из круга телесности и вознестись к невидимому, человек остановился на видимом мире и признал за Бога все, что только поражало и привлекало к себе его внимание». — Виноградов Н. Догматическое учение святого Григория Богослова. Казань, 1887. С. 386–387. Согласно блаженному Августину, «падший человек, потерявши положительные качества своего разума, получил общее ослабление и слепоту духа (coecitas cordis); он сделался по сравнению со своим первобытным состоянием существом „тупоумным и глупым“. Вместе с ослаблением и извращением познавательных способностей, в нем произошло понижение самого знания. Это понижение знания падшего человека, по мнению Августина, выразилось в том, что он сделался неспособным к познанию Высочайшей истины, которая должна составлять предмет всех его стремлений и в достижении которой заключается конечная цель его бытия. В самом деле, вместо познания истин, которые он должен достигать в своей жизни и деятельности, — чтобы чрез это осуществить конечную цель своего бытия, — он после грехопадения стал познавать несущественное в вещах; под влиянием похоти он стал по преимуществу обращать свой ум на познание таких вещей, которые могут доставить ему одну только скорбь и заблуждение. Словом, по общему заключению Августина — „падший человек сделался плотским по уму“ (fierit mente carnalis); только плотское, чувственное и скоропреходящее вместо духовного, вечного и неизменного сделалось предметом его познаний. Он перестал быть обладателем „возвышеннейшей мудрости“ (excellentissimae sapientiae), какая была свойственна ему в раю». — Писарев Л. Учение блаженного Августина, епископа Иппонийскаго, о человеке в его отношении к Богу. Казань, 1894. С. 157–158.