Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. Богословские и аскетические трактаты

Свои творения преп. Максим начал создавать уже будучи зрелым мужем, обретя трудный опыт подвижнической жизни. К написанию их он приступил в возрасте примерно 45–46 лет, и в течение последующих 10 лет были созданы главные его произведения (хронологию их можно установить лишь весьма приблизительно) [190] Приблизительная датировка сочинений преподобного (в основном принятая большинством ученых) дается в кн.: Scherwood Р. An Annotated Date-List, р. 23–56. . Литературное наследие преподобного чрезвычайно обширно [191] Общий обзор ее см. в: Beck Н. G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München, 1959, S, 436–442; Geerard M. Clavis Patrum Graecorum. Vol 3. Turnhout, 1979, p, 431–450; Gatti M. L. Op. cit., p. 36–109. : в «Патрологии» Миня оно занимает два солидных тома (тт. 90–91). По объему, жанровым особенностям и т. д. творения его чрезвычайно разнообразны и с трудом поддаются классификации. М. Д. Муретов попытался систематизировать их, выделив богословско-экзегетические, догматико-полемические, антропологические, нравственно-аскетические, смешанного характера и т.д. [192] См. его предисловие к книге: Творения святаго отца нашего Максима Исповедника, с. IV–VI. , но эта классификация весьма условна. Логика жанра редко выдерживается преп. Максимом, и он часто нарушает границы жанровых форм, следуя развитию внутренней логики богословской мысли. Поэтому мы выделим две основные группы его творений: 1) подлинные и 2) сомнительные и неподлинные. Корпус их благодаря многочисленным изысканиям современных ученых достаточно четко определился, и мы будем опираться на эти изыскания.

Из подлинных творений первое место (и по объему, и по значению) занимают два произведения: «О различных трудных местах у святых Дионисия и Григория» (обычно известное в латинском названии Ambigua или Ambiguorum liber) и «Вопросоответы к Фалассию». Первое сочинение на самом деле есть симбиоз двух самостоятельных произведений, написанных в разное время: одно есть «Амбигва к Иоанну» (у Миня оно стоит на втором месте), оно намного обширнее и написано раньше, чем второе — «Амбигва к Фоме» [193] См.: Bracke R. В. Some Aspects of the Manuscript Tradition of the Ambigua of Maximus the Confessor // Maximus Confessor. Actes du Symposium, p. 97–109. . Как бы третью серию «Амбигв» составляет «Второе послание к Фоме», опубликованное сравнительно недавно П. Канаром [194] См.: Canart P. La deuxieme lettre a Thomas de S. Maxime le Confesseur // Byzantion, 1964, t. 34, p. 415–445. , но их рукописная традиция требует еще изучения, «Амбигва к Иоанну» была переведена на латинский язык Иоанном Скотом Эриугеной, и ныне мы имеем прекрасное издание этого перевода [195] См.: Maximi Confessoris Ambigua ad Iohannem iuxta Iohannis Scotti Eriugenae latinam interpretationem. Nunc primum edidit E. Jeauneau // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 18. Turnhout, 1988. . Все эти сочинения, наиболее полно являющие мощь богословско-философской мысли преподобного, занимают достойное место не только в истории собственно христианского богословия, но и в истории философской мысли, ибо здесь трактуются и проблемы, специфичные именно для этой сферы человеческого творчества. Что касается «Вопросоответов к Фалассию», то о них, как и о «Вопросах и недоумениях», мы уже имели случай говорить в связи с критическим изданием обоих произведений [196] См. нашу рецензию: Византийский Временник, 1988, т. 49, с. 211–213. . Отметим только, что в обоих трудах (особенно в «Вопросоответах») блестяще проявляется талант преп. Максима как богослова-экзегета, развивающего традиции духовного толкования Св. Писания, заложенные в александрийской школе [197] См.: Bardy G. La littérature patristique des «Questiones et responses», sur l’Есriture Sainte // Revue Biblique, 1933, t. 42, p. 332–339. . В том же духе выдержано и «Толкование на 59 псалом», включенное в данную книгу [198] Перевод его до этого был опубликован в журнале «Символ» (1989, № 22, с. 187–198). . Критическое издание этого сочинения (вместе с «Толкованием на Молитву Господню») было недавно осуществлено П. Ван Деуном в очередном томе греческой серии «Корпуса христианских авторов» [199] Maximi Confessoris Opuscula exegetica duo. Edidit P. Van Deun // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 23. Turnhout; Leuven, 1991. . Данное небольшое произведение как бы фокусирует в себе многие важнейшие черты экзегетического метода преподобного и в том числе следующую: духовное толкование необходимо есть и «типологическое» («прообразовательное») толкование — эта черта, кстати, встречается и у Оригена [200] См.: Danielou J. Origene. P., 1948, p. 145–174. . Пророк Давид, начертавший сей псалом, лишь предызображает Христа — «духовного Давида» и «истинного Царя Израиле». Поэтому у преп. Максима, как и у всех христианских писателей, «типология» неизбежно является «христологической» [201] См.: Danielou J. From Shadow to Reality. Studies in the Biblical Typology of the Fathers. L., 1960, p. 25. . Экзегетический метод александрийцев иногда называют «аллегорическим», но это слово в силу своей расплывчатости и многосмысленности явно не подходит к нему [202] De Lubac H. Histoire et esprit. L’intelligence de l’Ecriture d'apres Origene. P., 1950, p. 8. . Данный метод задачей своей имеет вычленение двух основных смыслов Св. Писания (хотя речь идет иногда о трех и даже четырех таких смыслах) — буквального и духовного; признавая значимость первого, он главный акцент переносит на второй, устанавливая должное соотношение обоих смыслов. Подобный метод широко применялся Климентом Александрийским, Оригеном, Дидимом Слепцом и св. Кириллом Александрийским [203] См.: Kerrigan A. St. Cyril of Alexandria Interpreter of the Old Testament. Roma, 1952, p. 25–240. , наследником которых в данном плане является преп. Максим.

Этим методом он пользовался применительно не только к Ветхому Завету, но и к Новому. Ярким образцом тому служит «Толкование на Молитву Господню» — сочинение, также вошедшее в данный том [204] Наш перевод его (под псевдонимом И. Венедиктов) первоначально был опубликован в «Журнале Московской Патриархии» (1986, № 7–8). . Толкуя эту основную и наиглавнейшую для всех христиан молитву, преп. Максим опять является наследником глубокой традиции, восходящей еще к Оригену и Тертуллиану и представленной до него в наиболее полном виде аналогичным трактатом св. Григория Нисского. Комментарий на «Отче наш» преподобного занимает в данной традиции особое место: он не является в собственном смысле слова ни чисто богословским, ни экзегетическим произведением, а есть своего рода «мистагогия» (введение в таинства) [205] См.: Dalmais I. H. Un traité de théologie contemplative. Le Commentaire du Pater de S. Maxime le Confesseur // Revue d'Ascetique et de Mystique, 1953, t. 29, p. 123–159. , ибо Молитва Господня, согласно преп. Максиму, заключает в себе семь наиглавнейших таинств, которые и составляют суть мира духовного. Это сочинение по четкости, композиции, строгости стиля и глубине мысли представляет одно из лучших творений преподобного [206] См.: Madden N. The Commentary on the Pater Noster. An Example of the Structural Methodology of Maximus the Confessor // Maximus Confessor. Actes du Symposium, p. 147–155. . В данном плане с ним может сравниться и другое произведение — собственно «Мистагогия» (или «Тайноводство»). Метод, применяемый преп. Максимом к толкованию Св. Писания, используется и здесь, но для объяснения уже Божественной литургии [207] См.: Bornert R. Explication de la liturgie et interpretation de l'Ecriture chez Maxime le Confesseur // Studia Patristica, 1970, vol. 10, p. 323–327. . Если судить по жанру, то «Мистагогия» есть первый в греческой патристике литургический комментарий (хотя прецеденты его имели место и в александрийской, и в антиохийской школах, а также у Дионисия Ареопагита, где наметились различные типы «мистагогий»). Но, как всегда, преп. Максим выходит за границы жанра, и его «Мистагогия» есть скорее богословско-аскетическое (а частично и экклесиологическое) сочинение, чем комментарий на Литургию в собственном смысле слова [208] См.: Bornert R. Les commentaires byzantins de la divine Liturgie du VII е au XI е siede. P., 1966, p. 29–124; Dalmais I. H. Place de la Mystagogie de saint Maxime le Confesseur dans la théologie liturgique byzantine // Studia Patristica, 1962, vol. 5, p. 277–283; Idem . Théologie de l'Eglise et mystere liturgique de S. Maxime le Confesseur // Studia Patristica, 1975, vol. 13, p. 145–153. . Без этого произведения многие аспекты богословия преподобного не обретают должной рельефности и четкости, поэтому оно и включено в данный том [209] Наш перевод до этого был опубликован в «Журнале Московской Патриархии» (1987, № 4–5, 7–8, 10). . С «Толкованием на Молитву Господню» и «Мистагогией» органично смыкается небольшой экзегетический этюд «К Феопемпту Схоластику» (перевод его на русский язык впервые публикуется в данном томе). Он почти не привлекал внимания исследователей творчества преподобного, хотя очень характерен для понимания мировоззренческого стиля его: несколькими штрихами преп. Максим здесь намечает контуры духовного смысла трех евангельских мест, скрывающегося под телесным покровом буквы.