Протопресвитер Стефанос Анагностопулос - Беседы о литургической жизни Церкви

В великом входе мы должны рассмотреть четыре важных момента:

Первый:Перенесение Святых Даров со святого Предложения через середину храма на святой алтарь.

Второй:Возглас разбойника на кресте и «Всех нас да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно, и во веки веков».

Третий:Встреча Святых Даров верующими,

Четвертый:Положение Святых Даров на святой престол.

Хлеб и вино, которые находятся в святом Предложении и должны быть с великим входом перенесены на святой престол, называются Святыми Дарами, как предназначенные для великого Таинства, но еще не освящены. То есть они еще не превратились в Тело и Кровь Христову. Это великое чудо произойдет позже. Да, они еще не стали Телом и Кровью Христа, как происходит в литургии Преждеосвященных Даров, но, согласно Василию Великому, являются «вместообразными Тела и Крови Иисуса Христа».

Только на литургии Преждеосвященных Даров священник переносит не хлеб и вино, но Честное Тело и Честную Кровь Господа нашего Иисуса Христа, потому что они уже были освящены в предшествующую Божественную литургию в субботу или воскресенье, или великий праздник. Поэтому на литургии Преждеосвященных Даров во время великого входа верующие преклоняют колени и склоняют головы, почитая Христа.

107. В начале того года один христианин пришел на исповедь. Его дедушка был священником в одной деревне в окрестностях Драмы, и, когда он был маленьким, то прислуживал своему дедушке, отцу Георгию, в святом алтаре.

Отец Георгий бежал из Малой Азии после резни в Смирне, закончившейся сожжением города. Он был, хотя и неграмотным, но благочестивым человеком.

Деревенская церковь была бедной, с полом, настланным из плохих досок, и отец Георгий каждый раз спотыкался об них.

Как-то в субботу, когда он служил с пятью-шестью верующими, на великом входе он споткнулся и чуть было не упал со Святыми Дарами. Его внук увидел тогда сияющую Госпожу, которая удержала того от падения и сказала ему:

— Не бойся… я тебя хорошо держу… проходи…

Дрожа от священного трепета, отец Георгий вошел вместе с ней в святой алтарь. Она закрыла царские врата и дала ему кадило для каждения, когда Святые Дары были положены на святой престол.

Его маленький внук смотрел на все это, пораженный и ослепленный светом, исходящим от Этой великолепной Госпожи. Его душа — и он этого не забывает — наполнилась благоговением и страхом. Он не мог понять, как кадило, которое он держал в своей руке, оказалось в руках Этой сияющей Госпожи, Пресвятой Богородицы, Царицы Небесной!

Очнулся мальчик и увидел, что дедушка его плачет и к каждому прочтенному прошению, возглашению и молитве часто прибавляет «Пресвятая Богородица».

«Заступи, спаси, помилуй… Пресвятая Богородица».

«Ангел мира… Пресвятая Богородица».

«Щедротами… Пресвятая Богородица».

«Достойно и праведно Тя пети… Пресвятая Богородица».

На Освящении Святых Даров — то же самое. Особенно во время «Изрядно о Пресвятей…» он рыдает, плачет и повторяет «Пресвятая Богородица…». И так продолжалось до конца Божественной литургии.

Сотворив Разрешение Святой Чаши, он сказал своему внуку:

— Не рассказывай никому о том, что ты видел и что слышал… никому, а то Богородица тебе вырвет язык…

В годы оккупации (1941–1944) снова явилась Богоматерь отцу Георгию, чтобы помочь ему и укрепить его — в день Рождества — за два года до смерти.

С того момента отец Георгий, днем и ночью, постоянно приговаривал «Пресвятая Богородица». Из-за этого над ним добродушно подшучивали его прихожане.

Почил он, как святой. Однажды утром, когда он почувствовал себя плохо, его сын (отец исповедующегося) открыл дверь его комнаты и увидел, как тот на коленях, высоко подняв руки и озаренный неземным светом, шепчет:

— Пресвятая Богородица… Пресвятая Богородица… Пресвятая Богородица, я иду…

И Та, Имя Которой никогда не сходило с его уст и сердца, приняла его душу [345].

И неизвестный афонский исихаст так говорит о великом входе:

108. «Однажды на Божественной литургии, когда я возложил на свою голову святой дискос и сказал: «В мире возьмите руки ваша во святая», тот час мое сердце наполнилось ликованием и невыразимой духовной радостью.

Затем, взяв Святую Чашу, я произнес: «Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубнем», и прибавил: «Сила. Святый Боже». На слове «БОЖЕ» невыразимая радость наполнила все мое тело, и мое сердце от ликования и умиления стало усиленно биться.

Сделав два первых шага в начале великого входа, вижу… — О чудо! безграничное великодушие Твое, Господи! — что горю… с головы до ног, одежда и Святые Дары… все, как горящие ярко-красные угли! Я видел, что это пламя исходило из меня и возвышалось прямо над моей головой почти на аршин вверх, но меня не сжигало…

То есть я весь был не просто горящим углем и не просто огнем, но в то же самое время я был и чистым огнем, исходящим от раскаленных углей, и пылающим огненным пламенем, которое наполняло меня радостью, весельем и небесной прохладой. Огонь, который дарил прохладу!

(Тогда, вознесясь духом, я понял, каково было трем отрокам в печи истинного огня, где пламя их не коснулось. Были в пламени и не сгорели. Ни один волос с их головы не сгорел!)

В таком состоянии этот неизвестный, но святой Иерей совершил с большим трудом великий вход. Он духовно и физически пережил то, чем говорит священный пророк: «Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный».

— Тогда я понял, — говорит неизвестный исихаст, — что достойные служители Господни, в душе являются пламенем огненным, светочем духовным [346].

Если во время великого входа наши духовные очи откроются — пусть даже на одно мгновение — и увидят величие Бога, тогда наши телесные очи ослепнут от множества слез, которые потекут от великого умиления по нашему лицу. И из стесненной груди нашей вырвутся крики, вторя словам неизвестного исихаста:

«Прими, Господи, смиренные мои слезы, теперь, когда Ты проходишь передо мной, неся Крест, как миро жен-мироносиц, которым они окропили со слезами Пречистое Тело Твое…

Прими, Господи, сиротские мои слезы, как чистое и благоухающее миро, которым тебя умастила грешница и потом вытерла Пречистые Твои ноги своими волосами…

Да услышит моя грешная душа, как говорит Голос Твой: «Прощаются грехи твои многие за то, что ты возлюбила много… что ты возлюбила много!»

Прими, Господи, горестные стенания моего сердца вместе со слезами, как ты принял две лепты от той вдовы, которую ты ублажил, потому что она отдала все свое имение и за две лепты купила Твое Царство…