Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Комментируя другие слова Христа «если ты довольна», я также удовлетворён», она говорит так: «Это было так, как если бы он сказал: это радость и удовольствие для меня знать, что я могу тебе угодить; я не прошу ничего другого, кроме следствия моих страданий» [194] Révélations of Divine Love, Юлианы из Нориджа, переложенный на современный английский Chiton Wolters (Penguin Books, 1966, с. 96, 97 и 99). См. исследование на французском Поля Ренодима в «Четыре английских мистика» (Le Cerf, 1945). См. того же автора: «Английские мистики. Избранные произведения», с предисловием Поля Ренодина (Aubier, 1954). См. также полный перевод, сегодня, к сожалению, исчерпанный: «Откровения божественной любви» Юлианы из Нориджа, затворницы XIV века, перевод на французский Менье (Marne, Tours, 1925). Наконец, см. последний перевод краткого изложения, опубликованный в собрании Бэльфонтэна: «Монастырская жизнь», № 7, под заголовком: «Откровение божественной любви» (Аббатство Бэльфонтэна, 1977). Что касается этой мысли, что Христос готов снова страдать, если бы это могло нас спасти, см. Святого Псевдо Дионисия Ареопагита. Послание, VIII § 6 (P.G. 3. 1100 С). .

Та же любовь заставила её так страдать при созерцании смерти Христа, что она думает, что так страдала из-за чистого сочувствия, больше, чем это возможно в физической смерти. Она думает также, что все ученики Христа и все те, кто его действительно любили, больше страдали из-за сочувствия к Его смерти, чем к своей собственной.

«Тогда я почувствовала, насколько больше я любила Христа, чем себя» [195] Там же, с. 90. .

Та же любовь толкала святую Екатерину Сиенскую († 1380) принести себя в жертву Божьему правосудию, чтобы страдать ради спасения души. Та же любовь толкала её стать жертвой проклятия при условии, если это могло спасти других. Очевидно, что это, с точки зрения теологии, не очень логично. Даже абсурдно. Но любовь следует собственной логике, которую Бог прекрасно понимает.

Той же любовью объясняется немыслимое количество страданий, реально испытанных Терезой Нойман, кюре из Арса или Анной-Екатериной Эммерих († 1824). Каждый раз, когда последняя качалась от потери сил и от боли, она восклицала: « Господи, не моя воля, но Ваша! Если мои молитвы и мои страдания полезны, позвольте мне жить тысячу лет, но дайте мне скорее умереть, чем позволить мне Вас оскорбить » [196] La Douloureuse Passion de № -S. Jésus-Christ par Anne-Catherine Emmerich, введение, с. 50 (Téqui, Paris, 1922). .

Конечно, всё это выше нас. Это касается Рая, в который мы никогда не войдём, безусловно, по крайней мере в этой жизни, и который мы можем приоткрыть только издалека. Никто из нас не получил способности любить подобной любовью! Но и с нашими малыми способностями любить, возможно достичь такого порога, когда начинаешь любить Бога намного больше, чем себя самого, когда сможешь себе сказать, в ночи испытаний, с трудом приемлемых: « Господь, Ты здесь. Я не чувствую Твоего присутствия. Оно не приносит мне никакого утешения. Но я знаю, что Ты здесь. Я знаю, что Ты, в своей вечной жизни, уже наслаждаешься нашим союзом. И этого мне достаточно, потому что Ты счастлив ». Это один из постоянных мотивов посланий Святой Терезы из Лизье [197] В католической традиции также Святая Тереза Младенца Иисуса и Святого Лика. († 1897).

В этом весь механизм обращения. Надо любой ценой достичь того порога, где начинаются поиски смелости сделать для Него то, что для себя никогда мы не смогли сделать. Только тогда, именно тогда начинают любить.

Но как достичь того момента, когда наконец любовь Христа начинает овладевать нами, привлекать нас к Нему, отстраняя нас от самих себя? Нет другого пути, как нам кажется, и все святые утверждают это, чем созерцать Его любовь к нам.

И ещё надо верить этой любви, смочь в неё поверить. Поэтому для нас очень важно разрушить в себе понятие Бог — чистый акт. « Своему маленькому ребёнку , — пишет о. Фестюжьер, — мать-христианка не говорит, что, не повинуясь, он нарушает порядок, но что он огорчает Иисуса и что он оскорбляет Его. Грех, наш грех, это прежде всего оскорбление Бога, удар в сердце Бога, рана, нанесённая Христу. Ты христианин, если ты это чувствуешь » [198] Статья в The New Scholasticism, процитированная A. Жагю в коллективном труде Théologie du péché (Desclée et Cie, 1960, с. 190-191). .

И ещё, когда заставляют ребёнка сделать что-то хорошее, но трудное, « чтобы доставить радость Маленькому Иисусу », выходя за рамки его характера и адаптации в его возрасте к подобной формулировке, тогда действуют по-христиански. В таком случае ребёнку открывают радость сделать кого-либо счастливым, даже ценой нашего страдания, и открыть ему, что этот кто-либо может быть Богом; укрепить в нём и развить веру в то, что наша любовь — сокровище в глазах Бога, и что он готов оплатить это сокровище тысячами своих смертей. В конечном счёте, это основная движущая сила всякого освящения и нашего обращения; ничего другого тоже возможного нет. Именно эту хрупкую и нежную силу, которой уже угрожают со всех сторон, неизбежно убивает теория Чистого Акта в самой глубине нашего сердца. Нам всегда будет трудно по-настоящему верить истинной любви Бога к нам. Кроме того, «богословы» изощряются доказать нам, что это любовь всего лишь метафора или приятная иллюзия. Пусть позволят нам вернуться и осветить вкратце то, что мы только что увидели, поскольку, повторим, от этой проблемы зависит все остальное.

Трудность заключается в том, что всякая любовь, в зависимости от склонностей нашего сердца, всякая любовь в поисках нашего собственного счастья выдаёт всеобщую метафизическую скудость. Чезаре Павезе [199] Че́заре Паве́зе (итал. Cesare Pavese ; 9 сентября 1908, Санто-Стефано-Бельбо, Пьемонт – 26 августа 1950, Турин) – итальянский писатель и переводчик. это прекрасно понял, когда писал в своём дневнике за несколько месяцев до самоубийства: « Не кончают с собой из-за любви к женщине. Кончают с собой, потому что любовь, всякая любовь показывает нам нашу обнажённость, убожество, слабость и нашу ничтожность » [200] II mestiere di vivere (II Saggiatore, 1965, с. 373). .

Когда преподобный о. Варийон утверждает, что любовь к Богу говорит нам скрыто: «Без Тебя я ничто», он не имеет в виду ту пустоту, которая привела Павезе к самоубийству. Не эта ужасная пустота толкала святую Екатерину Сиенскую или Анну-Екатерину Эммерих на борьбу вместе с Богом ради спасения душ, но, напротив, безграничная полнота и не слабость, но неукротимая сила. Бог не испытывает жалости в своей Любви к нам, Он выбирает её, триумфально шествует за ней, восходит на крест. Нищета Бога перед каждым из нас не есть онтологическая бедность, но трансцендентность любви.

Вот что нужно понять до конца: есть другой способ любить, познанный святыми в малой степени, и данный им Богом. К этой ступени, к этой любви надо прийти в вере, чтобы мы смогли, наконец, зачарованные этой любовью, уйти далеко, как можно дальше от самих себя.