Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

На недостаток нашей любви Бог отвечает избытком любви; на наш отказ любить, упорством в любви. Это прощение Бога, настойчивое, непосредственное, неутомимое. Нет ошибки, какую бы мы ни придумали, которая могла бы помешать Богу преследовать нас Своей любовью. Нет таких многочисленных падений, таких несовершённых раскаяний, чтобы Бог мог устать от них. И это по той простой причине, что любовь, являясь сущностью Бога, позволяет Богу только любить. В Нём нет места ни для чего другого. Поэтому, как это прекрасно видела Юлиана из Нориджа, в Боге нет никогда никакого гнева, даже « намёка на порицание » наших грехов, но только огромное сочувствие [201] Op. cit., с. 104. .

Более того, Бог, как бесконечная сущность, даёт нам Свою бесконечную любовь, каким бы ни было наше отношение к Нему. Это не значит, что эта любовь окружает нас как безличное онтологическое излучение. Тогда это была бы только жизненная сила, созидательная, даже объединяющая, порождающая существа, но не личности.

Одна история, из тысячи других, могла бы помочь нам увидеть подобную любовь. У Аввы Паисия († V век) был ученик, который покинул его через некоторое время. Он вернулся к светской жизни, постепенно удалился от Христа и стал великим грешником. Однако его бывший духовный учитель не переставал слёзно молиться Господу о своём ученике. Господь предстал перед Паисием со строгим видом, чтобы испытать его: « Паисий, за кого ты просишь? Он отверг Меня !» Но святой продолжал плакать о своём ученике. Тогда Господь сказал: « О, Паисий, ты стал похож на меня в любви » [202] «Старец Силуан», написано иеромонахом Софронием (издано автором на русском яз. Стр. 133). Иеромонах Симеон переводит, может быть, более точно: «Паисий, своей любовью ты уподобился Мне» в книге «Старец Силуан, монах горы Афон; жизнь — учение — писания (изд. Présence, 1973, с. 292). .

Любовь (Паисия) достаточно уверена в любви (Христа) для того, чтобы призвать любовь против любви, призывать Христа, несмотря на Христа! Это отношение прямо противоположно отношению Адама. Здесь отказ сомневаться в любви Бога, тогда как сам Бог играет здесь роль змия. И только тот, как это признаёт Христос, кто стал любовью как Любовь, может иметь такую веру в Любовь.

Для нашего спасения очень важно иметь такую абсолютную веру в прощение со стороны Бога. Очень часто боятся, что проповедь милосердия Божия в конце концов поощряет грех. Это значило бы представлять историю нашего спасения в терминах протокола; и это значит не видеть, что наша история — это история любви. В таком случае, напротив, важно, чтобы мы знали всё совершенство этой любви, потому что только желание подобной любви могло бы нас спасти. И тогда какая радость узнать, что эта любовь такова, что ничто не может отвлечь её от нас. Какое спокойствие, какое восхищение знать, что подобная любовь существует!

В связи с этим важно разоблачить совсем неправильное употребление известного ригоризма кюре из Арса или других святых. Если говорить только об этом ригоризме, то недавние исследования, кажется, продвинулись по этому вопросу. Очень хорошо известно, что мы обязаны ему формулировками, предупреждениями или ужасающими восклицаниями, которые могли бы привести лучших из нас в полное уныние. Но правда также и то, как начинают это … подчёркивать, что он проповедовал в них милосердие Бога в большей степени, чем ад; у него была такая великая мысль о бесконечной доброте Бога, что, в конце концов, ему казалось, что легче спастись, чем пасть [203] Есть прекрасная антология из его высказываний по поводу Божественного прощения в небольшом томе Бернарда Нодэ: Кюре из Арса, его мысли, его сердце (собрание Foi vivante, № 23). .

Возможно, Пезериль укажет сегодня нам лучший путь для понимания … глубокого смысла столь противоречивых высказываний [204] Pauvre et saint curé d’Ars (несчастный и святой Кюре из Арса) (Le Seuil “Livre de Vie”, № 56-57). . Святой Жан-Мари Вианней мог бы оказаться особым свидетелем милосердия Бога. Его крайний ригоризм был бы объясним очень острым чувством абсолютной святости Бога, чувством, дошедшим до пароксизма благодаря мистическому опыту, к которому он неосторожно обратился в молодости, и в котором Бог показал ему всю его ничтожность. « Я был так угнетён , поверил он однажды Екатерине Лассань, что я попросил уменьшить страдание, которое я испытывал: мне казалось, что я не смогу этого выдержать ». Брату Афанасию он уточнил: « Я был так испуган пониманием своего ничтожества, что просил милости забыть его. Бог услышал меня, но оставил мне достаточно осознания моей пустоты, чтобы дать мне понять, что я не способен ни на что » [205] Цитируется по: Mgr Pezeril, op. cit. (c. 61). . Это « достаточно осознания » будет изощрённо отягчать его всю его жизнь в его самых слабых точках, толкая его на безнадёжность. Всё то что в его высказываниях проходит через психологию — большая часть случаев — всё это глубоко затронуто этой личной драмой. Но оказывается, — и контраст при этом ещё более яркий, так что кюре из Арса был вынужден иногда говорить от имени Бога, чтобы дать совет или успокоить совесть. Его ответ давался ему изнутри; он передаёт его тут же, и кажется, что его психика не может оказывать никакого действия на него. И вот мы узнаём из его уст, что можно быть спасённым, если украсить цветами статуэтку Богоматери или не мешать другим её украсить [206] Цитируется Mgr Pezeril, op. cit. (c. 274 и 279). . Очевидно, что то, что нужно Богу — это внутреннее отношение, а не жест, который его выражает. Однако признаем, что Бог может довольствоваться немногим. Кюре из Арса свидетельствует об этом.

Бог прощает безгранично; он прощает абсолютно. Р. П. Варийон замечает в статье, которую мы уже цитировали (33), что истинное прощение « в сущности своей не только забвение оскорбления, но забвение самого прощения. Тайная гордость искажает прощение, которое помнит о себе. В Боге этого нет ». Мейстер Экхарт утверждает, что какими бы ни были наши ошибки, как бы они ни равнялись всем грехам; как только мы расстаёмся с ними и полностью возвращаемся к Нему, тогда верный Бог делает так, как будто мы никогда не грешили, возвращает нам свою близость, какой у Него не было якобы никогда по отношению к творению [207] Духовные беседы (Quint, с. 72, Aubier, с. 42) . Немецкое слово «близость» заключает в своём корне доверие. Итак, Бог возвращает нам всем, по словам Мейстера Экхарта, после каждой из наших ошибок, каждого раскаяния ту же близость, основанную на доверии, которая была у него по отношению к Марии. Можно ли лучше выразить совершенство прощения Бога?

Заметим мимоходом, что если нам надо научиться любить, как любит Бог, нам надо научиться прощать, как Он умеет прощать. Это настоятельно много раз требовалось от нас в Евангелии. Мы сами судим о себе по качеству нашего прощения. Ещё раз повторим, не потому, что Бог более или менее любит нас, и прощает в той или иной степени, в зависимости от нашего прощения; нет, нас любят бесконечно, постоянно и, следовательно, прощают постоянно и бесконечно, заранее; но мы можем участвовать в жизни Бога, то есть в бесконечной любви, только в той степени, в какой мы соглашаемся жить с Ним и как Он, то есть без ограничений.