Диана Виньковецкая - Ваш о. Александр

Я должна заканчивать, а мне хочется и хочется Вам писать, уж не графомания ли сменила депрессию? Мне хочется описать Вам наш визит к донскому казаку, который живет тут недалеко около Ронока. Он из второй иммиграции, из тех, кто уехал из германского плена в Америку. В Германии был чернорабочим, а тут живет, как миллионер, своими руками построив несколько дворцов с садами, всю свою «пропертю», и как!? В Германии, говорит, научился, «все присматривался, как немцы кирпичик к кирпичику прилаживают». Плюгавенький такой мужичишко, чуть больше меня ростом, без языка, без роду, без племени приехал в Америку и так развернулся. «Тут каженный миллионер, кто работать хочет», — говорит он. «Американцы тупые, строить не умеют и работать не хотят. Да если б нашим‑то да такую свободу, да мы бы и Африку кормили». Мы говорим, но вот страна‑то какая замечательная? Как все организовано! На что он отвечает: «Засамые ихние первые президенты, Джефферсон ихний, да Вашингтон ихний, трошке умные были, все и обосновали». И потом: «Деньги у них двести лет не менялись, так и идут, так и идут». Мы с Яшей восхитились его смекалкой, энергией и жизненной волей. Яша поразился: «Вот какой действительный политический эконом!» Куда в России все такие подевались? И никто не дает ответа. Про него можно большой рассказ написать, но сейчас я должна закончить этот маленький мостик, чтобы перебросить его через большой–большой океан.

Я Вас обнимаю и жду Вашего письма.

Дина

[март 1978]

Дорогая Дина!

Вы просто писатель! Мало от кого такие письма я получал. Мы устроили семейное прочтение эпической его части и насмеялись досыта. Как въяве увидели все то, что Вас окружало во время путешествия. Не географией бы Вам заниматься, а быть репортером — по меньшей мере.

От души радуюсь за Вас, за Якова и сыновей. Обычно пишут так минорно, так зацикленно на себе, так растерянно. А ведь правы — Вы, и я это всегда знал и утверждал: всюду в мире люди, всюду сходные проблемы, грехи, труды, переживания. И не нужно далеко ходить, чтобы к этому прийти.

А Библию Вы зря стали читать. Успеется. К тому же читать ее надо не подряд. Для этого на английском есть ряд хороших указателей. Всю литературу (годную для Вас) можно выписывать из «Литургического издательства» в Колледжвилле (Миннесота). Яша поможет Вам сориентироваться в их каталоге.

Ну, а пока я всегда готов Вам помочь. Суть же Библии, конечно, в Евангелии.

Сейчас есть очень хорошие английские переводы (Нью Американ Байбл). Библия — как ноты. Знаешь их — зазвучит музыка. Нет — одни крючки. Путь же к вере — это путь к себе самой. Ее надо не найти где‑то, а открыть внутри себя. Это просто жизнь пред Небом, рядом с Безмерным, которое открывается в личности Христа. (Попробуйте найти брошюру Джона Л. Маккенза, Мэстеринг мининг оф зэ Байбл, Уайлк–Барре, Пенсильв. 1966) [8] Имеется в виду работа американского католического экзегета, священника J. MacKenzy, Mastering the Meaning of the Bible, Wilkes‑Barre (Penn.) — Прим. ред. .

Нужно почувствовать, что наша внутренняя жизнь — главное, что она есть, что это целый мир и богатство, которое мы еще не раскрыли. Об этом хорошо говорит митрополит Антоний Блюм (его книги по англ. выходят в Лондоне). Говорю о книгах, так как не могу сам Вам сказать много в письме. Впрочем — попробуем, если захотите.

Всегда молюсь за вас всех.

Ваш о. Александр Мень.

[февраль 1978]

Дорогой отец Александр!

Месяц назад я Вам отправила письмо с описанием внешних событий нашей американской жизни. Сейчас пишу «внеочередное» письмо, чтобы рассказать Вам, что происходило и происходит внутри меня этой зимой на третьем году жизни в Америке. Всю эту зиму я жутко страдала, думала, что сойду с ума… от бессмысленности жизненного существования. Там, в России, вся жизнь заполнялась суетой, работой, встречами, карьерой, пропитанием и т. д., а тут я увидела всю тщетность этой суеты, и мне нечем стало жить… и были только страдания. Казалось, что я уже не могу их вынести. Все внешне прекрасно, дети здоровые, упитанные, довольные; Яша тоже в полном порядке, работает, пишет… роскошный дом, машина, прекрасная еда, а я в жутком состоянии перед лицом проблем времени, смысла жизни, сама перед собой. Дышу пустотою, думаю пустотою, никаких желаний кроме одного: исчезнуть. Как создать мир в себе? Как жить в контакте с собой? Как обрести смысл? Я молю Бога послать мне веру, послать мне любовь. Я застыла между верой и неверием.

Свобода‑то, оказывается, не всем под силу. Я вот стою голой перед ее лицом, свободной от иллюзий, свободной от мифов, свободной от утюгов. И что? И свобода себя показывает. Понимаете, красота природы, музеи, города, прекрасные фильмы перестали мне доставлять наслаждение, уж не говоря о том, что опротивел американский человек, хотя он, может, и лучше нашего во многом. Все как‑то померкло пред лицом пустоты, в которой я оказалась… Хуже ада. И медленно я выкарабкиваюсь из этой тьмы и надеюсь обрести «мужество жить». Мне так хочется поверить по–настоящему, по–правде, во что‑то одеться. Как Вы думаете, смогу ли я, если я очень–очень хочу? Помолитесь за меня. Кажется, что что‑то такое уже просветляется во мне. Конечно, я еще только «в пути», но я понимаю, чего мне не хватает, надеюсь и прошу. Я поняла, что говорится в словах: «блаженны нищие духом»— это о тех, кто просит духа, о тех попрошайках–нищих, которые стучатся в дверь будущего и выпрашивают духовности. Это просящие. И я к ним присоединяюсь. У меня потребность в духе.

А теперь о другом. Об американском человеке. Человек везде человек. Но нас обокрали, нас лишили собственного значения, кажется, это давно в России началось. Мы все глядели, разиня рот, на Запад… восхищались джинсами — «шмынсами»… а тут‑то еще больше пустоты и темноты как таковой. Может быть, я сейчас и несправедлива, но просто мне обидно за нас, потерявших родину, себя, смысл. Мы были с утюгами на голове, и казалось, что есть где‑то что‑то другое. Может, на другом глобусе? Я в восторге от Америки как от страны, где люди чувствуют себя свободными, без страха, без «утюгов». Но иногда мне кажется, что здесь все как ватное, пластиковое, дискретное… Я имею в виду людей. Может, здесь самое страшное — это переоценка себя и отношений «я» с другими «не–я»?

Если у нас каждый пьяница валяется под забором с поиском… с какой‑то тайной, то тут преобладает поиск денежного знака, налоги беспокоят всех, сэйлы–шмэйлы. И при такой‑то свободе! Казалось бы, как много можно обнажить прекрасного, доброго… Познания себя, любви, Бога. А что происходит? Телевиденье — жуткое, бесконечные криминальные дурацкие фильмы. Главное, что они никому не нравятся, кого ни спрошу. Бесконечные шоу–дрыганье ногами. И нет того, что могло бы быть. Ракеты посылают чуть ли не в другие галактики, а что творится? Ракеты никого не спасут. И деньги, и суета. А что же спасет? Любовь и вера, правда?