Гаура Дэви - Небо на земле

ХАЙРАКХАН, 0107.1974

Появились первые признаки того, что вот–вот начнется сезон дождей. Скоро мы уедем во Вриндаван, поскольку во время муссона, не имея крыши над головой, мы не защищены от дождя. Бабаджи пошутил, что я не смогу поехать и мне придется остаться в маленькой деревеньке посреди джунглей.

ОКХАЛДУНГА, 04.07.1974

Начался сезон дождей. Вчера мы направились через лес в Халдвани и на полпути остановились в Окхалдунге, маленькой деревеньке, затерянной в джунглях. Неожиданно Бабаджи сказал, что мне стоит остаться здесь на неопределенное время. Придется жить в крошечной хижине, стоящей рядом с заброшенным старым храмом, посвященным Деви, Божественной Матери. Храм практически непосещаем. Он хочет, чтобы моя садхана проходила здесь, чтобы я занималась духовной практикой и медитацией.

Теперь я совершенно одна. Хижина разваливается. Удивительно то, что, хотя окна и двери не закрываются, я не чувствую страха. Хочу практиковать садхану, хочу стать сильной. Я полна решимости, так как заметила, насколько легко становлюсь ленивой и впадаю в депрессию каждый раз, когда остаюсь наедине с собой. Я вымыла и убрала маленький заброшенный храм, и каждый день провожу здесь службу, используя цветы и благовония.

15.07.1974

Вчера вечером в окне моей хижины показалась большая змея, но через несколько минут уползла. Во время дождя протекает крыша, и мне приходится спать на мокром полу. Я приспособилась собирать дождевую воду в многочисленные металлические банки и другие емкости. Я использую ее в различных целях, в том числе и для приготовления пищи. Когда идет сильный дождь, я выхожу под открытое небо и принимаю импровизированный душ. Также как и в Дина Пани, я живу на муке, картошке и чечевице, которые покупаю в местном чай–шопе. Деревенька чрезвычайно бедна, и запас продуктов в магазине очень ограничен. Иногда я немного балую себя большими кусками пальмового сахара.

Медитация до сих пор дается мне нелегко. Не могу сосредоточиться. Порой, когда смотрю на огни города, мелькающие вдали, у меня возникает желание быть среди людей, в приятной обстановке. Хочется утешить себя обществом человеческих существ, хотя, возможно, это еще одна привязка.

ВРИНДИВАН, 05.07.1974

Я устала от своего одиночества и сбежала во Вриндаван повидать Бабаджи. Однако Он непреклонен и хочет, чтобы я продолжила свою практику. Он отправляет меня медитировать в другую обособленную деревеньку под названием Мадхуван, расположенную неподалеку. Это очень древнее место, связанное с Господом Кришной и его любимой Радхой.

Нельзя сказать, что я хорошо справилась со своей практикой в Окхалдунге. Каждый раз, когда Бабаджи нет рядом, меня одолевает лень, портится настроение, а голова наполняется мыслями. Это моя слабость. Знаю, что Бабаджи хочет, чтобы я стала сильной и независимой.

МАДХУВАН, 07.08.1974

Деревенька расположилась вокруг маленького озера, к нему ведут крутые ступени. Вся жизнь деревенских жителей проходит у воды. Здесь они купаются, стирают одежду, чистят утварь, засиживаются за разговорами. Здесь играют дети.

Это очень древнее место, чрезвычайно бедное, грязное, но очаровательное. Деревня лежит на широкой равнине, которую то там, то тут оживляют вековые деревья. Низкие домики сделаны из глины. В прилегающих кустарниковых зарослях расположилось несколько небольших старых храмов.

Тут есть древний храм, посвященный Бабаджи, и дхуни, где, как мне сказали, на протяжении столетий горит огонь. По утрам я помогаю здешнему пуджари чистить и убирать храм, а оставшийся день могу сидеть одна в выделенной мне крошечной комнате.

15.08.1974

Благодаря обильным дождям прилегающие сухие равнины зеленеют, вновь возвращаясь к жизни. На закате тяжелые дождевые облака становятся красными, и я наблюдаю длинную вереницу коров и быков, медленно бредущих домой в сопровождении нескольких женщин.

Кажется, что здесь, в Индии, время остановилось. Каждый день жизнь повторяется с начала: те лее жесты, ритуалы и ценности. Несмотря на то что это дает ощущение безопасности и вечной непрерывности, меня гложет беспокойство, хочется сбежать. Снова и снова всплывают воспоминания об Италии. У меня всегда был стимул в жизни. Я была мобильна, вовлечена в общественную деятельность. К чему я иду? Может, мне нужно думать только о Боге? Я знаю, что мне необходимо повторять мантры и молитвы. И куда девалось мое чувство человеколюбия? А может, мне нужно отказаться и от него? Может быть, все в этой жизни — Майя, иллюзия, привязанность? Но это так трудно осознать!

01.09.1974

Вчера Бабаджи в компании Свами Капура, знаменитого киноактера, приезжали навестить меня. Когда я вижу Бабаджи, меня переполняют эмоции. Как Он привлекателен! То, как Он ходит, как говорит, каждый Его жест являют собой красоту, совершенство и гармонию. Когда Он уходил отсюда, деревенские жители подарили Ему большой пучок павлиньих перьев. Удаляясь, Он был похож на молодого Господа Кришну, описываемого в легендах соблазнительным, загадочным и неуловимым. Внезапно я почувствовала себя бесконечно оторванной от Него, пришла жгучая боль расставания с существом, которого я не могу надеяться узнать и понять, с которым не могу даже нормально поговорить, вразумительно пообщаться. Вместе с тем переживаю страшную любовную тоску, муки любви, всепоглощающие и причиняющие страдания.

АЛМОРА, 05.09.1974

Недавно, находясь в Мадхуване, я видела сон, в котором Бабаджи сказал мне, что бы я немедленно уезжала, поскольку меня разыскивает полиция из–за того, что я путешествую без визы. Я собрала вещи и уехала. Позднее я узнала, что на следующий день после моего отъезда действительно приезжали полицейские и искали меня.

Я направилась прямо к Бабаджи в Хайракхан, но Он вновь отправил меня, сказав, что мне надо продолжить медитационную практику в Дина Пани. Я должна остаться одна. Я не имею ни малейшего представления о том, как долго пробуду здесь. Бабаджи сказал, что до тех пор, пока Он не напишет, мне не нужно никуда уезжать оттуда, даже в Хайракхан. Он считает, что мне необходимо медитировать по 14 часов в день и строго выполнять все предписания, которые Он давал мне ранее: никому не писать, ни с кем не встречаться и не разговаривать. Нельзя даже читать. Это своего рода духовный ритрит.

Все это Он сказал мне, призвав в свою комнату вечером после аарати накануне моего отъезда. Он лежал на кровати, Его лицо было совсем близко от моего. Он был красив как античный бог, полон любви и сострадания, излучая Божественность каждой клеточкой своего тела. Он спросил, чт бы я предпочла: поехать ненадолго в Италию или остаться одной в джунглях на неопределенное время. Я ответила, что готова сделать все, чтобы остаться в Индии с Ним. Тогда Он сказал, что сначала я должна отправиться пешком в Алмору, как паломница. Он нарисовал маршрут, по которому мне надлежит следовать.