Михаил Овчинников - Терновый венец болезни. Опыт преодоления рака

Особо хотелось бы сказать о кресте и крестном зна­мении. Господь совершил наше спасение Своею Крестною смертью, Крестом примирил нас с Богом, через Крест низвел на нас дары благодатные и благословения небесные.

Вспоминаю давнюю историю, которую рассказала Наталья Губа в газете «Начало»...

Из длинного больничного коридора раздался гром­кий крик:

- Мамочки, подъем - кормить детей!

Пораздавала медсестра новорожденных младенцев -

всем молодым мамашам, кроме Леночки.

- А мой-то где? - испугалась та.

- Не волнуйся, - успокоила медсестра, - с ним уже всё нормально, но пока он в реанимации.

- Как в реанимации?! - охнула Лена.

- Да ты что, не помнишь, какие у тебя были тя­желые роды? Удушье у малыша было. Скажи спасибо Людмиле Павловне, что откачала твоего дитятю...

Через некоторое время к Леночке подошла красивая молодая женщина в белоснежном халате.

- Меня зовут Людмила Павловна, я слежу за вашим малышом.

Волнение, благодарность доктору, слезы...

- Не надо плакать, - успокаивала доктор при оче­редной встрече. - Вы, наверное, хотите увидеть сына? Покормить его?

- А разве это возможно?

- Да, только снимите с себя все лишнее и наденьте чистое белье.

Через несколько минут сияющая Лена стояла перед реанимационной палатой.

- Уже переоделись? - спросила доктор, но заметила висевший на груди крестик. - Я же сказала, что надо снять все посторонние предметы.

- Нет у меня ничего лишнего.

- А крестик на шнурке?

- Это же крест. Его никогда не снимают, - смущен­но оправдывалась Лена.

- Я знаю только то, что Иисус - живой, Он - мой Спаситель, и никаких подтверждений этому не требу­ется. Снимите этот грязный шнурок, иначе в стериль­ную реанимацию вас не пущу.

Растерялась Лена. Где-то она уже это слышала:

- Иисус... Мой Бог...

Похоже на протестантскую проповедь. Да-да, так оно и есть. Вспомнила о разговорах мамочек на эту тему... Но тогда не придала этому никакого значения. А теперь все стало ясно: с крестиком её не пустят к ма­лышу.

- Пожалуйста, дайте мне одну минуточку, - попро­сила она доктора.

Вбежала в палату, о чем-то подумала. Потом сняла с себя крестик, поцеловала его и прикрепила булавкой к внутренней стороне больничной рубашки, рядом с сердцем, которое стучало в такт молитве: «Господи, прости меня...»

Благочестивые люди крестным знамением начина­ют всякое дело, заканчивают же благодарением Богу. Вспомните результаты операций, которые начинались с молитвы и крестного знамения, творимых врачами, сестрами и больными, - мы знаем об этом на примере работы святителя-хирурга Луки (Войно-Ясенецкого).

Есть и другие благочестивые обычаи применения святынь, особенно благодатные для больного. Кадить ладаном и окроплять святой водой дом и больничную палату. Ежедневно принимать крещенскую или взятую из храма с водосвятного молебна святую воду с просфо­рой. Помазывать больные места освященным маслом (елеем): из алтаря, со службы на литии, с соборования, от мощей, от чудотворных икон.

Не хотелось бы, чтобы всё сказанное мною воспри­нималось как набор неких рецептов для исцеления. Упа­си нас Бог от «магического» подхода к Таинствам и свя­тыням. Господь может подать через них помощь лишь по вере человека, когда тот полностью меняет свою жизнь, стараясь очистить её от греха.

Наверх

Если бы мы сознавали это (наши чувства перед лицом смерти), как бы мы относились друг к другу да и к себе самим? Если бы я знал, если бы вы знали, что человек, с которым вы разговариваете, может вот-вот умереть, и что звук вашего голоса, содержание ваших слов, ваши движения, ваше отношение к нему, ваши намерения станут последними, что он воспри­мет и унесет в вечность, - как внимательно, как заботливо, с какой любовью мы бы поступали!..

Антоний, митрополит Сурожский

Заканчивается в храме вечерняя служба. Тихонь­ко звучит с клироса голос сестрички, повторяющей восклицание Давида, шедшее из глубины его пламен­ного сердца:

«...Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе».

Нежные блики на иконах - от согревающих их лам­падок. Мерцают не догоревшие ещё свечи у иконоста­са. Замерла на коленях перед Распятием тяжело боля­щая юная Татьяна. Сердцем ощущаю этот тихий стон:

«Господи, Боже Сил, услыши молитву мою... при­зри на лице Христа Твоего...»

Это не мирское изнурительное желание исцелить­ся, мучающее душу (хотя и это, конечно, может звучать в исстрадавшемся сердечке). Это - молитва о родите­лях, это её горе об их постепенном удалении от Бога, тоска об их духовном разъединении. Казалось бы, неза­метно замирает видимая жизнь в Церкви, но это совсем не так. Идет время Исповеди, покаяния людей в своих грехах. Сокрушенно затих люд Божий, молится пред Господом о помиловании.

«Покаяние есть таинство, в котором исповедающий грехи свои... невидимо разрешается от грехов Са­мим Иисусом Христом» [29] .

Исповедь особо важна для человека в недугах, ока­завшегося лицом к лицу с собственной жизнью и совес­тью. Она дает силы начать обуздывать свои страсти и греховные привычки. Сердечная боль покаяния бывает как бальзам на исстрадавшуюся душу...

В подготовительных молитвах к Причастию неза­метно пролетают остатки ночи, мало времени остается для сна...

Раннее утро... Божественная Литургия идет на од­ном дыхании. Человек, обладающий хотя бы небольшим молитвенным опытом, чаще всего не замечает устало­сти, не чувствует, как, казалось бы, длинны литургиче­ские молитвы, песнопения - он и не заметил, как «Отче наш» запел народ в храме.

«Святая святым!» - возвещает не священник - Сам Господь, предупреждая, что святые Тайны преподают­ся только достойным.

Наверное, многие люди часто ощущали при этих словах внутренний трепет: а достоин ли я?

«Причащение есть Таинство, в котором верую­щий... вкушает самаго Тела и Крови Христовой для веч­ной жизни» [30] .

Отверзлись Царские врата:

«Со страхом Божиим и верою приступите» , - в ру­ках священника Святая Чаша с истинным Телом Христо­вым и истинной Кровью Христовой.

На колени становятся все прихожане - пред ними Сам Господь!

«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты ecu воистинну Христос, Сын Бога Живаго», - в одном ритме бьются сердца людей, в трепете склонившихся перед Господом.

«Молюся убо Тебе: помилуй мя, и прости ми прегре­шения моя, вольная и невольная, яже словом, яже де­лом, яже ведением и неведением и сподоби мя неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в жизнь вечную».

У некоторых причастников на глазах слезы: прости мне, Господи, жизнь мою грешную!.. И стар и мал, сми­ренно сложив руки на груди, со страхом Божиим приближаются к Святой Чаше. В вечность смотрят глаза смертельно больной Танюши (даже в последние дни своей жизни она молится за любимых родителей)... Бес­новатую Елену силы сатанинские не подпускают к При­частию: она стонет, раскачивается, едва удерживаясь на ногах. Заботливый казачий офицер бережно под­держивает ее... Юную леди с губами, размалеванными невероятной помадой, пришлось деликатно, но твердо отстранить от Причастия. Как же хочется врагу рода человеческого осквернить Святые Дары чем угодно, ну, к примеру - этой ядовитой краской!