Люсьен Реньё - Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Аксиома поведения Отцов пустыни, которую сохранил для нас Иоанн Кассиан и согласно которой следует избегать епископов так же, как женщин [900] Иоанн Кассиан . Установления, 11, 18. , все же соблюдалась не всегда. Авва Сисой любезно принял у себя Адельфия, епископа Никополя [901] А 818 (=Сисой, 13. Достопамятные сказания. С. 174–175). . И мы хорошо знаем, что Афанасий Александрийский также пользовался гостеприимством монахов, поскольку именно у них он скрывался от имперских властей в годы опалы. Что касается женщин, то несмотря на прохладный прием, оказанный аввой Арсением одной римской матроне вопреки просьбе патриарха Феофила [902] А 66 (=Арсений, 28. Достопамятные сказания. С. 22). , мы знаем, что другие знатные римлянки были в пустыне хорошо встречены — например Паула, приведенная туда блаженным Иеронимом, и Мелания, сопровождавшая Руфина [903] Evelyri WhiteH. G. The Monasteries… P. 75–77; 86–87. . Формально монахам было запрещено принимать женщин в своих кельях, но в Нитрии был странноприимный дом, где Мелания жила шесть месяцев. Авва Памво, чувствуя приближение смерти, велел привести к себе Меланию и дал ей последнюю сплетенную им корзину, которую он только что закончил. Затем авва испустил дух, и именно эта святая монахиня приготовила к погребению великого аскета [904] Лавсаик, 10, 5. .

Вообще же создается впечатление, что языческие жрецы были принимаемы Отцами пустыни лучше, чем епископы. Один из них провел всю ночь в келье Олимпия и перед тем, как уйти, произнес авве поучительную речь [905] A 571. . Другой, также вынужденный просить убежища у отшельника и весьма удивленный тем теплым приемом, который оказал ему последний, обратился в христианство и стал учеником этого монаха [906] N 289. . К монахам в пустыню могли являться даже еретики. Авва Пимен, например, как‑то раз принял у себя таковых, но когда они начали поносить архиепископа Александрийского, то старец, накормив гостей, отослал их восвояси [907] A 652 (=Пимен, 78. Достопамятные сказания. С. 145). . Когда к авве Сисою пришли ариане, он велел своему ученику прочесть вслух в их присутствии творение Афанасия против ариан, после чего отослал их с миром [908] А 828 (=Сисой, 21. Достопамятные сказания. С. 176). .

Данную категорию посетителей стоит рассмотреть отдельно: это воры и разбойники, которые приходили за тем, чтобы ограбить монахов, а иногда и убить их. В Египте банды кочевников, живущие в пустыне, всегда совершали налеты в долину Нила. Нет ничего удивительного в том, что они нападали иногда и на отшельников, тем более что монахи были практически беззащитны. А некоторые, как, например, Макарий Великий, даже помогали грабителям погрузить свое добро на верблюдов [909] А 471, А 493 (=Макарий Египетский, 18, 39. Достопамятные сказания. С. 106, 112–113). . Иоанн Перс, как мы уже видели, в своем гостеприимстве дошел до того, что омыл бандитам ноги [910] А 418 (=Иоанн Перс, 2. Достопамятные сказания. С. 90). . Это был хороший прием, чтобы вернуть их к жизни праведной, но удавалось такое далеко не всегда. Один скитский старец заметил, что воры только что ограбили его келью, и сказал им: «Поспешите, пока не пришли братья» [911] N 554. . Другой, когда грабители нагрянули в час молитвы, сказал им: «Делайте свое дело, но дозвольте нам сделать свое» [912] N 607. . Некоторые монахи, тем не менее, были способны оказать ворам сопротивление и не позволяли им вынести все подчистую. Авва Феодор, например, в подобной ситуации сумел сохранить свой левитон, в котором ходил в церковь [913] А 296 (=Феодор Фермейский, 27. Достопамятные сказания. С. 199). .

Но иногда разбойники хотели не только ограбить монахов, но и лишить их жизни. В V веке множество насельников Скита было убито в результате нескольких набегов кочевников. Авва Моисей, который помнил о прежних убийствах, был сам удостоен мученической кончины. Он отказался бежать и с радостью ждал варваров, благодаря которым он смог исполнить слова Христа: «Все, взявшие меч, мечем погибнут» (Мф. 26, 52) [914] А 504 (=Моисей, 10. Достопамятные сказания. С. 115. Как уже упоминалось, авва Моисей до монашества был предводителем банды разбойников. — А. В. ). . Но Отцы пустыни не были решительными сторонниками ненасилия. Один из них, испытывавший душевные затруднения, обратился к авве Сисою с вопросом: «Если варвар пришел с намерением убить меня, а я сильнее его, позволено ли мне его убить?» — «Нет, — ответил старец, — предоставь его Богу. Ибо в любом искушении, приходящем к человеку, ты говори: “Все это случилось со мной из‑за грехов моих. Разве это не благо? Все по Промыслу Божию”» [915] А 837 (ср. Сисой, 28. Достопамятные сказания. С. 177. В русском переводе опущена часть греческого текста. — А. В. ). .

Каковы бы ни были нрав и намерения посетителя, монах принимал его как Божиего посланца. Он относился к нему со всей почтительностью, какую только мог оказать, и когда путник собирался уйти, то правилом хорошего тона было предложить ему остаться еще [916] А 486; N 229. . Отправляясь в дорогу, гость говорил: «Помолись за меня» [917] А 486; А 487. , а хозяин считал своим долгом проводить его до двери, а иногда и пройти вместе с ним порядочное расстояние [918] Лавсаик, 17, 3–4; Сульпиций Север. Диалоги, I, 14 и 15. . Затем отшельник вновь начинал вести свою обычную жизнь, ни на что не отвлекаясь. Но если монах чувствовал, что визит плохо подействовал на него, то есть он становится невнимательным, любопытным, склонным к болтливости или даже злословию, раздражительности и чревоугодию, он должен был, как советовал авва Пимен, исследовать себя и понять причину такой расслабленности [919] А 749 (=Пимен, 173. Достопамятные сказания. С. 157). . Происходило это, вне всяких сомнений, потому, что еще до прихода посетителя монах не имел уже душевного спокойствия. Храня благочестие в своем сердце, с гостями монах мог быть весел и жизнерадостен. Помимо той пользы, что давало отшельнику упражнение в человеколюбии, визиты имели и другое преимущество. Они позволяли ему не расслабляться и испытать самого себя, с пользой ли он проводит отшельническую жизнь. Ему не следовало, как замечает Иоанн Кассиан, ни поджидать с нетерпением другого монаха, ни раздражаться, если тот пришел [920] Иоанн Кассиан. Собеседования, 19, 12. . В пустыню шли не для того, чтобы ожидать визитов от других, но все случившиеся посещения — от Бога. Это Господь их устраивает с тем, чтобы они не только не стесняли духовное развитие монаха, но, наоборот, способствовали ему.

Таковы были принятые в пустыне правила и обычаи по приему гостей. Конечно, существовали разные варианты поведения, в зависимости от характера и душевного расположения отшельника, а также в зависимости от достоинства и настроения посетителя. Иоанн Колов снискал себе славу доброжелательного и приятного человека, располагающего к себе всех тех, кто к нему приходил [921] А 618. . А Федор Фермейский, напротив, был очень крут — «как меч» — в общении со своими посетителями [922] А 69, А 270, А 288. . Авва Моисей, раскаявшийся разбойник, был намного более гостеприимным, чем авва Арсений, бывший сановник при императорском дворе [923] А 76, А 475. . Но это происходило потому, что первый должен был искупить свое прежнее насилие, а второй — отсечь все свои мирские привязанности и легкомысленные привычки. Обычно Отцы пустыни охотнее принимали тех, кто выказывал к ним враждебность или имел плохую репутацию. Так было, например, в случае с аввой Пименом [924] А 644 (=Пимен, 70. Достопамятные сказания. С. 144). . Старцы всегда были рассудительны, и если они отступали от обычной любезности, то на это были вполне веские причины.