Спиридон Кисляков - Исповедь священника перед Церковью

Я же со своей стороны хотел бы сказать всему духовенству следующее: отцы святые, главная причина современного народного неверия и страшной безнравственной распущенности людей заключается вовсе не в хлыстовщине (если она где-нибудь существует), а в нашей постыдной торговле религией, в нашем механическом мертвом пастырстве, в нашем искании земной власти и постыдном пресмыкательстве перед нею, в нашей материальной алчности богатства, сытой, роскошной жизни, в нашем казенном индифферентном отношении к живому Христу; наконец в нашей антихристианской личной жизни всего церковного пастырского института. Вот самая главная причина умерщвления христианской религии в церковной жизни. Это хлыстовщина для самой хлыстовщины! Теперь да будет позволено мне обратиться к самому нашему Братству и в частности к милому моему сердцу юному дружку: милые мои отцы, братья, сестры и друзья, в то время (если меня лишат сана и погонят из Киева), когда временно-пространственное отношение придется с вами порвать, я всеми фибрами своей души желаю, чтобы вы всегда были живыми христианами, любящими своего Господа и чистыми непорочными чадами Царства Христова. Я всех вас молю и прошу, пребывайте всегда во Христе, горите к Нему своею сердечною любовью, а главное, в своей жизни ни на одну йоту не отступайте от Нагорной проповеди Христа. Ах, душа моя смертельно скорбит, и что я могу сказать? — скажу лишь одно: Царь и Законодатель мой Христос! сохрани наше Братство во имя Твое святое, и не только Братство, но и всех тех, кто любит Тебя, кто пребывает в Твоем Евангельском слове и живет Твоею жизнью. Я же, о милосердный Господи, всецело предаю себя Твоей святой воле. Отныне Твоя святая воля будет моею жизнью. Когда я помыслю, что я буду оторван от своего Братства, то сердце мое обливается кровью и смертельные скорбь и тоска тяжелым бременем ложатся на мою душу. Хочется сказать Тебе, Господи, если Тебе возможно, то пронеси эту чашу страдания и душевных мук мимо меня, но да будет во мне Твоя единая святая воля! Христос! Живой мой Христос! я со слезами молю Тебя и с сокрушенным сердцем прошу Тебя: сохрани наше Братство во имя Твое святое! Мы теперь все находимся в ночном духовном мраке всякого рода соблазнов и порочной, антихристианской нашей жизни. Но я твердо и непоколебимо верю, что настанет скоро, очень скоро утро яркого и теплого дня, когда для всех христиан чудовищный мрак современной многоликой антихристианщины развеется и свет Евангельского Солнца снова заблистает над всеми народами земли и тогда всем будет спокойно и радостно на душе! О, как тогда будет радостно! Тогда и только тогда огонь скажет воде: ты моя милая сестра. И солома скажет огню: ты мой родной брат. Ягненок обнимет волка и будут вместе целоваться, лань протянет свой язык и будет от радости лизать гриву льву, а лев будет обнимать ее, как свою родную дочь. И невинный голубь будет лизать коршуна, и коршун будет ворковать как лесная горлица; и все угнетенные страдальцы и мученики мира сего от избытка своей сердечной любви падут на шеи своих угнетателей и мучителей и скажут им: вы наши братья, вы наши благодетели и вечно любимые друзья, — и эти угнетатели и мучители будут лежать у ног своих угнетенных и мучеников и, обнимая и целуя их, скажут: отныне мы вечные, покорные ваши рабы, во имя Христа удостойте нас вечно служить вам и любить вас, как Самого Бога; и тогда вся вселенная сольется в один дивный божественный аккорд небесной гармонии всепобедной, всепрощающей, всеуспокаивающей, всемогущей любви Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Слава Богу за все!

Главные лица, фигурирующие в Символической Картине, представляют из себя самый дух земной власти, церковной (папа) и государственной (великий монарх). Папа первый из всех сильных мира сего озлобляется на Христа и подзывает к себе императора и советует ему против самого духа учения Христа объявить народную войну. В этом скрывается такая идея: что еще до Константина Великого представители церковной власти своим обмирщением и уклоном от Христа к властолюбию настолько сблизились и сроднились с жизнью язычников, что они своею жизнью стали как бы каким-то сильным призывом имущих власть мира сего, чтобы слиться с ними и совместно рука об руку идти против самого духа Христова учения о жизни, вплоть до настоящей мировой войны; что же касается русских митрополитов и вообще правящего греко-православного духовенства, то для них ничего не было и нет ценнее и дороже в религиозной, христианской жизни, как культ внешней святыни и цареслужение, хотя все это связано с смиреннейшим и благоговейнейшим призыванием именем Господа. Схимник же, проклявший Господа, изображает собою прошлую и настоящую жизнь всего христианского монашества.

Брат, сослужитель, отец и друг!

Кончено. Кончен твой жизненный путь, кончено твое служение, кончены дни и часы нашей дружбы. Мне вспоминаются сегодня далекие дни, когда я в первый раз, неведомо для тебя, тебя увидел. Вспоминаются наши первые беседы, мой ранний юношеский восторг от твоих слов, далекие часы, дни и ночи, проведенные вместе, когда впервые ты открыл мне тайну твоей души, твои помыслы, мысли, искания, надежды. Вместе с тобой мы клали первые камни твоего детища, братства во Имя Иисуса Сладчайшего, вместе с тобой мы ходили по храмам, возвещая Божье слово. Потом долгие годы ты один работал, а мне указал другое дело. Вспоминается, как ты пришел ко мне, больному и поставил на работу Господню. Потом ты делал свое дело отдельно в течение многих лет. Наконец, Господь привел меня в твой храм, не одинокого, а с овцами моего стада, и теперь, брат, друг, отец, Господь поставил меня свидетелем твоей последней предсмертной исповеди, поставил меня у твоего гроба.

Много даров дал тебе Господь, светлый громадный ум, дар проповедничества, любящее нежное сердце, пламенный дар молитвы. Но из всех даров поражает твой дар любви ко Господу Спасителю. Любовь эта зажглась рано в твоем сердце, когда ты еще маленьким мальчиком бежал из родного дома в поисках нового Иерусалима. Эта любовь привела тебя на Афон, где ты совершал свои первые молитвенные подвиги. Эта любовь побудила тебя идти в Святую Землю, эта же любовь привела тебя на каторгу и побудила находить пропавшую драхму в человеческом сердце. Эта же любовь привела тебя к нам и вызвала все, что ты совершил.