Д. Булгаковский - Великое былое. Воспоминания об Отечественной войне, по поводу её столетней годовщины. Отголоски старины об Отечественной войне 1812 года

Можно было подумать, что двигался какой–то караван кочевников или одна из армий древних времен, возвращавшаяся после великого нашествия с рабами и добычей».

Кутузов сообразил, что надо было прикрыть от Наполеона путь в южные губернии, где ему легко было бы собирать продовольствие и даже овладеть Калугой, в которой были огромные магазины с продовольствием, и Тулой, где были богатые оружейные заводы. Нужно было свернуть с рязанской дороги на калужскую, так, чтобы Наполеон о том не проведал и не пошел наперерез нашей армии. Старый полководец сделал это ловко: он приказал Милорадовичу с арьергардом отступать все прямо по рязанской дороге, а сам, пройдя два перехода свернул с армией на старую калужскую дорогу, к селу Тарутину.

Москва в 1812 год. Наполеон покидает Кремль. Художник М. Оранж.

Между тем, Мюрат, посланный Наполеоном вперед, успел довольно далеко отойти от главных сил. Он уже стал в 4-х верстах от села Тарутина. У него было 20000 войска и 187 орудий. Стоял он довольно беспечно: у него не стояло даже передовых постов на версту от позиции. Казаки высмотрели его расположение и донесли главнокомандующему. Кутузов решил начать расправу с Мюрата. 6 октября под личным предводительством Кутузова, Орлов—Денисов, Багговут, Бенигсен и Дохтуров, атаковали оплошных французов. Стремительный натиск Орлова сразу опрокинул их и обратил в бегство. И если бы не опоздали выбраться из лесу корпуса Багговута и Бенигсена, то весь авангард был бы неминуемо уничтожен; но Мюрату удалось уйти, потеряв 500 человек убитыми и ранеными, 1500 пленными, штандарт, 38 орудий с пороховыми ящиками и часть обоза.

Когда Наполеон при выходе из Москвы узнал о том, что Мюрат разбить, он отправил маршала Бессьера, чтобы осмотреть расположение нашей армии. Бессьер повиновался; он проехал вдоль всего фронта позиции русских: «Их невозможно атаковать», – сказал он по возвращении! – О Боже! – воскликнул император, всплеснув руками, – достаточно ли вы в этом убедились? Неужели это правда? Вы мне ручаетесь за это?

Сражение при Тарутине. Художник П. фон Гесс.

Бессьер подтвердил своё донесение: он повторил, что, позиция русских такова, что достаточно трехсот гренадер для задержания целой армии! Наполеон съ подавленным видом скрестил руки и углубился в свои печальные размышления, так что ни одному из его приближенных не удалось добиться от него ни одного слова, и только после долгих настойчивых вопросов, он кивнул головой. Наконец, он выразил желание отдохнуть немного, но его терзала жгучая бессонница. Весь остаток этой жестокой ночи он то вставал, то ложился, беспрестанно подзывал к себе кого-нибудь, но ни одним словом не обнаруживал своего отчаяния но можно было видеть, что на душе у него нелегко. Он сразу как-то осунулся, сделался вялым и задумчивым.

Тем не менее, он стал спешить навстречу своему разбитому авангарду.

Соединившись с ним, он повернул назад к Малоярославцу, чтобы оттуда пробраться потом к Смоленску, где тоже стоял его отряд. Но Кутузов узнал, что Наполеон спешит к Малоярославцу; он тотчас послал туда Дохтурова и Платова.

Наполеон у Малоярославца. Художник С. Бакалович.

Быстро двигался наш отряд к Малоярославцу, однако французы успели занять город своим авангардом прежде наших войск.

Дохтуров сейчас же атаковал французов и выступил в город, но неприятельские корпуса подходили один за другим, и снова начался бой, который длился на улицах с необыкновенным ожесточением до глубокой ночи: семь раз Малый Ярославец переходил из рук в руки. Сражение шло восемнадцать часов.

Сражение под Малым Ярославцем, 12-го октября 1812 года. Художник П. фон Гесс.

При одном отражении неприятеля, Дохтуров, став перед рядами войска, воскликнул: «Наполеон хочет пробиться, но он не успеет, разве пройдет по моему трупу»! В конце концов французы были отражены.

Кутузов обнял Дохтурова, несколько раз поцеловал и сказал: «Благодарю тебя, мой дорогой Димитрий Петрович! Много ты потешил сегодня меня, старика, слава Богу»! Продолжая весело разговаривать о том, что Наполеону не удалось пробраться на другую дорогу, где не было такого опустошения, как по той, по которой он должен был теперь двигаться. «Наполеон побить меня может, это в руке Бога, но обмануть ему не удастся. Пусть возвращается тою же дорогою, по которой пришел».

С обеих сторон под Малоярославцем выбыло из строя по 1000 человек. Из русских генералов был ранен Дорохов.

После поражения французов при Малоярославце они начали отступать в полном расстройстве к Смоленску, где рассчитывали найти подкрепление и отдохнуть, но и тут ошиблись. Видно звезда Наполеона совсем померкла!

Наполеон думал теперь уже не о битве, а о том, как бы уйти с меньшими потерями. 14 числа тронулся он к Можайску, а оттуда по большой дороге к Смоленску.

Путь этот был совсем плох и пролегал по местам уже опустошенным. Армия его, с обозами, до 10000 повозок, растянулась на несколько десятков верст. Наступили холода; войскам приходилось ночевать бивуаками; продовольствие было скудное.

Наша армия следовала другою дорогою, левее французов, па местам еще нетронутым войною, и потому получала в изобилии продовольствие и часто могла располагаться на ночлегах по квартирам. Прикрывая собою южные области и идя сбоку французов, войско наше угрожало их отступлению на каждом шагу. Но самой страшной грозой неприятелю были наши партизанские летучее отряды и партии вооруженных крестьян: скрытно выслеживали они движение французских колонн и, чуть вылучался удобный случай – как снег на голову нападали на оплошного и изнуренного врага, или отбивали и истребляли его обозы. Ни дождь, ни бездорожье, ни темная ночь не были помехой нашим лихим партизанам: каждую минуту и на марше, и на ночлеге, надо было ожидать их внезапного нападения. Это в конец истомляло расстроенные силы французов.

Для преследования французов, отступавших в таком расстройстве, посланы были Платов я с казаками и одною дивизиею, и Милорадович с 20000 пехоты и кавалерии; сам же фельдмаршал повел главные силы наперерез неприятелю – к Вязьме.

Узнав такое направление нашей армии, Наполеон поспешил усиленными переходами к Вязьме, чтобы поспеть туда прежде наших войск, иначе путь к Смоленску ему был бы отрезан.