Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Я утром учусь до часу, а потом свободный.

– Дай адрес, где встретиться. – Он дал. – Сантос, обнимаю и пока. – Он доволен, что я в Боливии, и ждёт с радостью.

– Ну, сват, вези мня в отель, где съезжаются все наши старообрядсы.

– Хорошо, сват, поехали. Но зять Георгий предупредил, что Люба Лазовская хочет с тобой познакомиться, она сотрудничает с консульством по переселению [360].

– Да, надо познакомиться, поехали.

Мы к ней заехали, у ней магазин в центре, она про меня уже знала. Мы познакомились, стали друг другу рассказывать о переселении, я её понял, она старается, но с неё толку будет мало, нет доверия. Когда она выслушала о моим проекте и на каким уровне всё ето делается, она удивилась и говорит:

– Я на днях еду в Москву на всемирную конференсыю соотечественников, проживающих за рубежом.

– Ну, значит, встретимся там.

– И вы там будете?

– Да, я уже приглашён. – Она пообещалась со мной сотрудничать, но я ей наказал: – Никого не сговаривай. Когда у нас проект будет полным ходом работать и будет позитивный результат, тогда народ сам тронется, а нам толькя помогчи оформить всех и устроить.

– Да, правильно судишь, Данила.

– Люба, прошу, не навязывайся никому, наши никому не доверяют, потому что немало крови пролито, почти каждая семья имеет трагическую историю, от самого Никона-патриярха и до развалу СССР. Я свой, и то называют предателям, а я за них, придётся, и лягу в гроб, а ты чужая россиянка, так что будь аккуратне.

– Ну, Данила, спасибо, вижу, что с тобой будет легко работать.

– Хорошо, давай сотрудничать, но честно. – На етим и расстались.

Сват уехал к жене, а мы с Георгиям пошли до отеля «Сьете кальес» [361], там все наши находются. Заходим: да, русских много. Я по деревням не собираюсь ехать, тут основноя все харбинсы, и скачкёв немало, поетому надо аккуратне. Я узнал, что Филипп Кирилович Ревтов, Марфин двоюродной брат, здесь, вызвал его. Он вышел, мы встретились как свои, и всегда были с нём друзья, сяли на диваньи в зале, и я стал рассказывать, зачем приехал. Постепенно народ стал прислушиваться и присаживаться, были разные вопросы и разные ответы, проходили нимо и фанаты, ето Колиного духа, и смотрели на меня как на врага. Я на ето не обращал внимания, но продолжал рассказывать. Тут подошёл старый друг Ревтов Георгий Исакович, и сразу:

– Зайкя, откуда ты выдрался? Говорят, ты в России. Что, тебя ишо не зака́знили коммунисты?

– Да нет, Шупи́н [362], покамесь косточки все сэлы. – Ему не понравилось, что я назвал его Шупином, но ето было его прозвища. Разговорились, дале-боле, я спрашиваю: – А где Степан Ануфриев? Столь лет не видались.

– Да он наверху.

– Где наверху?

– Да тут на третьим этажу.

– А ну, пошли к нему! – Приходим, постукались.

– Хто там?

Георгий крикнул:

– Открывай, сука! – Он открыл, увидел меня, долго смотрел.

– Что, не узнаёшь, Степан?

– Зайкя! Ты лысой и седой, старик стал!

– А ты, Стёпа, сэла бочкя. Наверно, уже не оставил пива в Санта-Крусе? – Он хохочет.

– Ну, Шупин, наливай, надо Зайкю угостить!

– Стоп-стоп, ребяты, я давно всё ето бросил.

– Да ладно, святыня, не куражься.

– Нет, сурьёзно, я не пью.

Сразу вся дружба пропала, стал разговор не клеи́тся, я вижу, что здесь нечего делать, но мня поразило: ето уже совсем безбожники, значит, вовремя от них уехал, чичас бы был бы такой же безбожник, как и оне. Я попрощался и ушёл, спустился, ишо побеседовал немного, и за мной заехал сват Елисей, мы уехали домой уже вечером. Поужнали, я свату наказал, чтобы продолжил мой визит и рассказал своему ро́дству. Сват пообещался.

Сватью привезли уже поздно, вид у ней был невесёлой и очень уставшай, мне её стало жалко, я почувствовал, что последней раз вижу сватью, такая молодая красавица отцветает. Кому же ето надо сделать такой вред, разрушить такую красиву семью? Заметно, все невесёлы, а сват сразу видать, что страдает. Я же видал, каки́ оне росли весёлы, а тут одна печаль. Я стал спрашивать у Елене:

– Что, всегда так?

Она мне ответила:

– Бывает ишо хуже. Тятенька ради неё залез в большие долга и всё пролечил, чичас живут очень скудно.

– Да, понятно, такую боль положить лю́бому человеку…

– Да, тятенька очень скромный и добрый, мы часто его видим, что он плачет. – И Елена заплакала, я тоже не вытерпел.

Внучкя Ираида ласкается ко мне, а мне ето радость. Я спросил у Георгия:

– Как с документами, в порядках?

– Да, всё готово.

– Ну, вот вам четыре тысячи долларов на билеты, можете ехать в Уругвай. – Указал число, когда я вылетаю, на каким самолёте и рейс. – Постарайтесь взять билеты на тот же самолёт.

Мы договорились в деталях, как и где встретиться 26 октября в Монтевидео. В двенадцать часов ночи оне меня отвезли на аеропорт, я свату дал сто долларов за его расходы, он принял с удовольствием. Как жалко, что чужи деньги. В два часа я вылетел в Ла-Пас.

Утром в Ла-Пасе мы созвонились с Сантосом, он будет свободным толькя в 13:00 часов. Ну что, пришлось подождать. Встреча произошла возле университета. Кака́ радость была! Сантос был такой же весёлый, он радостный, что встретил меня, не может наговориться.

– Ну что, Сантос, рассказывай, как успехи.

– Да вот учусь на адвоката.

– Да, Сантос, ето здорово, молодес. А сколь ишо учиться?

– Два года остаётся.

– Дак ты что, ты пошти сразу стал учиться, как мы с тобой расстались?

– Да, через год.

– А семья как?

– Мне очень трудно пришлось економически, и жена меня бросила.

– Сантос, прости, но она настоящая дура. С твоим характером, что не жить?

– У нас здесь в Боливии на ето не смотрют, а смотрют на економическое состояние.

– Вон как! И что, один живёшь?

– Да нет, у меня невеста молодая, поехали, я тебе её познакомлю.

– Ну поехали. Сантос, я приехал по поводу вышивок.

– Даниель, а что случилось, почему вы уехали? – Я ему всё рассказал, как поступила Вильма Кубас. – Дак я же тебя предупреждал, но вы меня не слушали. – Ошибаешься, Сантос, я слушал, но виду не показывал, и етим ты мене́ доказал, что ты честный господин.

– Спасибо, Даниель.

– Ну что, рассказывай, каки́ слухи про вышивки.

– Даниель, да никаких нету. Куда Вильма без патентов? Всё сразу заглохло.

– Вот ето хорошо. Сантос, слушай, мы чичас живём в Российской Федерации, и у нас чичас может быть возможность организовать выставку в Москве, у меня есть куда обратиться, и мы можем быть поставшиками и художниками.

– Дон Даниель, вот ето новости! Я с тобой всегда согласен работать.

– Сантос, спасибо, я чувствовал, что не подведёшь.

– Дон Даниель, ты всегда поступал честно со всеми, поетому можешь рашшитывать на меня.

– Спасибо, Сантос.

Мы подъехали на маршрутке к его невесте, но её не оказалось дома, он мня познакомил с будущай тёщай. Да, живут бедно́, но она обходится ласково с Сантосом. Мы от ней отправились в сэнтр города.