Лев Прозоров - Русская правда. Язычество – наш «золотой век»

Обычные эпитеты Богов в ведических текстах – «белый, как камфора», «камышеволосый, русобородый, лотосовоголубоокий». Короче говоря – очень мало похожего на тех смазливых цыганят, которыми заполнены вклейки кришнаитских сочинений.

С небом обычно отождествляют Сварога. Однако на размышления наводит то обстоятельство, что ни в одном тексте Сварог и Перун не упоминаются рядом. Оба они связаны с Небом, Железом, Огнем. Оба имеют святыней молоты. Обоим приписывают победу над Змеем. А если вспомнить, что рай, в котором правит ведический царь Богов и Громовержец Индра, называется СВАРГОИ, а сам Он – Свараджем-Самодержцем, закрадывается, самое меньшее, подозрение – Сварог и Перун – а не два ли это имени одного Бога, как, несомненно, обстоят дела с Даждьбогом и Хорсом.

Интересно, что ископаемые волосатые «слоны» – мамонты – на русском Севере и в Сибири отождествлялись русскими поселенцами с мифическим зверем Индриком или Индрой (!).

То же, что кшатра – правители и воины.

Впрочем, все мифы, связанные с Ману и его братом Ямой, и их отражения в мифах иных племен, в том числе финнов и даже северно-американских индейцев, тема настолько обширная, что я не рискну здесь к ней обращаться.

Подробности этой запутанной истории изложены в моей книге «Святослав».

Сразу вспоминается – «те, у кого нет царя, не могут сражаться… даже если царь – ребенок, он не должен быть презираем думающими, что он только человек, так как он – великое Божество с телом человека». Разве не выглядят эти индийские премудрости иллюстрацией к строкам русских летописей – про войско, беспомощное без князя, про малыша-князя, приносящего победу своим сторонникам одним фактом присутствия?!

Что, разумеется, не означает «не важны»! Как хорошо известно любому, знакомому с русскими летописями, к качествам князей русичи были очень внимательны – вот только для того, чтоб твои качества, как князя, кто-то стал рассматривать всерьез, необходимо было родиться Рюриковичем – и никак иначе.

Часто неправильно называют побежденное Добрыней чудище Змеем Горынычем, однако в большинстве записей упоминается именно Змея или Змеиха. В славянской мифологии именно змеиха (хала, ламя и пр.) выступает вредоносным персонажем, в отличие от Змея (см. приложение 3).

Подруга.

В этом видят отношение насильственно крещеной Руси к новой вере. Р. Грейвс также полагает описанный им ритуал антихристианским. Возможно, что и в Англии, и в России в подобные сюжеты и вкладывалось впоследствии именно такое содержание, но сами они древнее и крещения своих стран, и христианства как такового – а то и авраамических религий в целом.

По мнению А. Веселовского, видного специалиста по русскому эпосу, Гертнитом (от *Hreidnid – славный) в скандо-германских преданиях именовали эпонима (легендарного героя-прародителя) славян Слава или Всеслава. Былинному Владимиру Всеславичу Красному Солнышку в западном эпосе соответствует «конунг русов Вальдемар, сын Гертнита», современник Аттилы и Теодориха, ничего, повторюсь, не имеющий общего с Владимиром Крестителем, кроме имени.

Я бы охотно счел это превращение – от жреца к цирковому фигляру – примером самой поразительной деградации, если б не был знаком с некоторыми современными «волхвами» из неоязыческого движения и изображением волхвов в «славянской фэнтези». Увы, сравнение судеб персидского и славянского слов – не в нашу пользу.

Любопытно, что «церковью» здесь называют Языческий храм. Подобное встречается и в русском эпосе. Так, в одной из записей былины «Илья Муромец и Калин-царь» княгиня говорит перепуганному появлением «татарского» посла Владимиру Красному Солнышку: «Ты пойдитко-сь во божью церковь, И ты молись Богам нашим могуциим».

У славян бронза употреблялась слабо – не в этом ли секрет длинных волос и бород славянских волхвов и жрецов?

Эпонимом называется фигура предка группы людей – народа, племени, города, сословия – по которому эта группа получила имя. Скажем, братья Аех, Чех и Рус из известного сказания – эпонима, соответственно лехов-поляков, чехов и русов.

Между прочим, сходство летописных русских волхвов с жрецами балтийских славян столь велико, что есть соблазн истолковать в этом смысле загадочный «доместиков двор» в Киеве времен Ольги. Дело в том, что доместиками зачастую латинские авторы называли жрецов балтийских славян. Почему русский летописец выбрал для киевского жреца латинское слово? Да потому же, почему называл язычников латинским по происхождению словом «поганые» (вместо греческого «этникои»), а инославных христиан – еретиками, а не гетеродоксами.

Сама история о врожденной болезни Ильи, неразрывно связанная с деревенской, «карачаровской» версией его происхождения, и выдумана-то скорее всего единственно затем, чтобы главный богатырь русских былин остался непричастен к сельскому труду. Расчистку им отцовского поля в расчет можно было не брать – это всего лишь освобождение земли от леса и камней, а не созидательный труд. Кстати, любопытное истолкование этому эпизоду предложил реконструктор древнерусских единоборств, Александр Белов. По его мнению, речь изначально вообще шла не о собственно расчистке полей, а о молодецкой потехе – метании коряг и валунов, засвидетельствованной источниками, например, у кельтов (читатель мог видеть подобное в фильме Мэла Гибсона «Храброе сердце»).

Молод-то он молод, и в былинах приставку «млад» к его имени всегда делают. Да вот только в былине о первом появлении Добрыни в Киеве Алеша сидит на пиру и советует князю послать Добрыню на «Змеиху Горынинскую». А в былинах о первом приезде в Киев Ильи Алеша вздорит с будущим главой богатырской дружины, а Добрыня уговаривает могучего новичка на Алешу не сердиться. А вот в былине про Алешу и Тугарина в Киеве нет ни одного богатыря, кроме Алеши. Так что, получается, по возрасту-то Алеша – «млад», а по «сроку службы» – «дедушка»!

Разумеется, именно этот мотив использовал А.С. Пушкин в «Руслане и Людмиле». Возможно, что история с хранящей клад «головой» – отзвук жутковатого обычая создавать для клада охранного духа-«клад овика». А лучшим способом создать духа всегда было жертвоприношение, в том числе – человеческое. О значении, которое придавали славяне головам жертв, я уже писал.