ДЕЯНИЯ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ, ИЗДАННЫЕ В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ ПРИ КАЗАНСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ ТОМ ШЕСТОЙ

Список высочайшего повеления Юстиниана августа, посланного к Иоанну, папе города Рима, в подтверждение шестого собора константинопольского [119] Имеется в подлиннике на одном латинском яаыке. — Ред. .

Во имя Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, император цезарь Флавий Юстиниан, верный во Христе Иисусе, миротворец благочестивый, постоянный август, святейшему и блаженнейшему архиепископу древнего почтенного города Рима и вселенскому папе Иоанну.

Имея великое попечение, великую заботу о твердости непорочной христианской веры, мы поэтому были уверены, что милосердый наш Бог есть помощник и покровитель нашей светлости против всякого врага нашего, любезного Христу, государства, как вдруг нам стало известно, что соборные деяния и определение, постановленное, как известно, святым шестым собором, который был собран во время святой памяти нашего отца в сем богохранимом царствующем городе, остались у некоторых наших сановников. Мы совершенно не предполагали, что бы кто-нибудь другой, кроме нашей благочестивейшей светлости, мог задержать их у себя, потому что Бог наш, по обильному милосердию, нас поставил стражами той же непорочной христианской веры. Но мы тотчас созвали наших отцов, святейших и блаженнейших патриархов, вместе с апокрисиарием вашего блаженства, святейший сенат, а также боголюбезных митрополитов и епископов, которые пребывают здесь в царствующем городе, и потом военных, живущих в священном дворце, также из народных коллегий и из стражи, сверх того некоторых (лиц) из любезных Христу войск, как от богохранимой императорской свиты, так от восточного фракийского, равно арменского, также италииского войска, потом из кабарийцев и селтенцев или из сардинского и африканского войска, которые вхожи к нашему благочестию, и повелели представить упомянутые бумаги соборных деяний и прочесть их пред всеми поименованными выше лицами. Выслушав внимательно все бумаги, мы повелели их запечатать. Все слушатели предоставили эти бумаги в наши руки с тем, чтобы мы сбережением сохранили их неприкосновенными, чтобы не было когда-либо воли тем, которые не хотят иметь страха Божия, попортить или подменить что-нибудь из того, что помещено в упомянутых выше соборных деяниях. Эти целые бумаги, хорошо составленные во времена святой памяти нашего отца из достославных святых отцов, о которых подлинно известно, что они подтвердили веру собственного языка и рук по отношению к Господу нашему Иисусу Христу и открыто ей учили, — эти бумаги мы всегда будем сохранять неприкосновенными и неизменными, как мы надеемся на милосердого нашего Бога, доколе положено Богом пребывать в нас нашему духу. Чтобы посвятить ваше отеческое блаженство в ход этого дела, мы заблагорассудили сообщить вашему блаженству сведения о нем. — И императорской рукой: Бог да сохранит тебя, святейший и блаженнейший отец, на многая лета. — Дано в тринадцатый день мартовских календ, в Константинополе, в императорском доме, при благочестивейшем и постоянном августе императоре Юстиниане во второй год, и после консульства его во второй год, индикта пятнадцатого [120] Т. е. в 687 году по Р X. .

К ЧИТАТЕЛЯМ

о так называемых правилах шестого собора [121].

Все, и греки и латиняне, согласны в том, что святой шестой вселенский собор не изложил правил. А известные под именем его сто два правила составлены не им и не признаны апостольским престолом, как изданные после шестого собора во время Юстиниана Ринотмета, как утверждает патриарх константинопольский Тарасий в четвертом деянии седьмого собора и свидетельствуют сами епископы, написавшие правила, в приветственном слове к императору Юстиниану, говоря в нем, что они написали священные правила потому, что два святые вселенские собора, один во времена Юстиниана великого, другой при Константине, отце Юстиниана второго, пространно изъяснившие таинство веры, вовсе не изложили священных правил. Поэтому этот собор, бывший при Ринотмете, греки не называют собственно шестым, а именуют пято-шестым, потому, говорит Феодор Вальсамон, что он изданием правил восполнил пропущенное двумя бывшими прежде него соборами. Из самых деяний собора можно видеть, что от святого шестого вселенского собора до издания правил прошло довольно времени. Вселенский собор был индикта девятого, а изложение правил в Трулле последовало по прошествии четвертого индикта, как показывает третье правило. Ученые, описывавшие жизнь Ринотмета, говорят, что этот собор в Трулле, называемый пято-шестым, состоялся при Сергие, первом этого имени архиерее римском. На нем, за исключением небольшой части, были не те епископы, которые составляли собрание шестого вселенского собора, но, кроме только 43-х, подписи патриархов и епископов различны. Различно и число собиравшихся отцов; вселенский собор составляли 170 отцов, а на пято-шестом, как говорят сами греки, собиралось 227 [122]. В числе присутствовавших не оказывается никого, представляющего лицо папы. Между тем как не только правила церковные и отеческие предания, но и самые дела доказывают справедливость того, что возразил Диоскору местоблюститель апостольского престола в начале святого вселенского собора в Халкидоне, говоря: «Диоскор принял на себя лицо судьи, которого не имел, и осмелился созвать собор помимо власти апостольского престола, чего никогда не было и не может быть». Диоскор, не находя ответа на это, встал из заседания и сел на средине, как подсудимый. С этим согласно и то, что содержится в деяниях святого седьмого вселенского собора. В начале опровержения определения, которое произнесено лжесобранием иконоборцев, в возражение на надпись его: «определения святого великого и вселенского седьмого собора», говорится буквально так: «каким образом великий и вселенский, когда его не приняли, с ним не согласились предстоятели прочих церквей, но предали его анафеме»? У него не было в сотрудниках тогдашнего папы римского или находящихся при нем иереев ни чрез местоблюстителей его, ни чрез окружное послание, как водится на соборах. А то, что говорит Вальсамон, будто итальянцы и латины настаивают, что этот собор не вселенский, и что на нем не присутствовало местоблюстителей папы римского, как на бывшем спустя много лет после шестого, — потому, что смертельно уязвлены правилами этого собора [123]), сам же он, не вынося таких речей, а рассмотрев текст приветствия и внимательно проследив подписи, нашел по последним, что там присутствовали Василий гортинский и какой-то равеннский епископ, занимая место всего собора римской церкви, — так это не согласно с историями, в которых рассказывается об этом соборе следующее: «император Юстиниан повелел привести в Константинополь чрез протоспафария Захарию епископа римского Сергия, который отказался подписаться под сими правилами [124]), а когда он не мог исполнить повеления, с безчестием выгнать из Рима». Несогласно это и с деяниями святого шестого собора вообще. Правда, после двух последних деяний, шестнадцатого и семнадцатого, помещается Василий в числе заступающих место собора 125-ти епископов, бывшего в Риме при Агафоне; но это не заслуживает справедливого уважения. Ибо, если бы он был местоблюстителем, то каким образом о нем не сделано никакого упоминания в послании, которое писал римский собор к императору Константину? Почему не упоминает об нем сам Константин в письме к преемнику Агафона Льву, когда перечисляет посланных оттуда и всех, исполнявших должность местоблюстительства? Да если и допустить, что Василий заступал место собора, бывшего в Риме в то время, все-таки, когда он подписывал правила, составленные в Трулле, не мог заступать место собора, которого никогда не было и отнюдь по настоящему делу не собиралось. Кто не удивится и тому, что говорит Вальсамон, будто вместе с Василием критским и неизвестным по имени епископом равеннским (которого следовало назвать по имени, если он присутствовал, а не опираться на пустые подписи без имен) присутствовали на трулльском, т. е. пято-шестом, соборе бывшие тогда легаты папы, епископ солунский, дарданский или сардинский, Ираклии фракийской, коринфский? Ибо, если для подписи достаточно намарать одни имена имеющих подписываться, то чего кто не дерзнет говорить и утверждать? Итак один только Василий критский оказывается сам присутствовавшим и подписавшимся, как сказано выше; для всех же прочих и для самого папы оставлено в подписи пустое место. Что же касается этих легатов или легатариев, имеющих, как говорит Вальсамон, специальную юрисдикцию, то ниоткуда не видно, что бы они председательствовали на соборе, или подписались прежде других, или усвояли себе полномочие, которое, мы видим в деяниях соборных, выказывали посылавшиеся по временам из Рима, которые приносили с собою нарочитые приказы или указы, относящиеся прямо к тому делу, по которому собирался собор, и определяющие поручение, данное к непременному исполнению. Последнее много разнится от того местоблюстительства, которое отправляли от имени римского архиерея солунский и прочие легаты в Греции, и которое касается всякого рода церковных дел в известных провинциях, а не какого-нибудь вопроса веры или составления правил. Так напр., император Константин Погонат в грамате к папе Льву, о которой мы упоминали выше, просил прислать в царствующий город апокрисиария, который бы представлял лицо папы во всех вообще текущих канонических и церковных делах по мере данной власти. Поэтому совершенно невероятно, чтобы Василий критский своею подписью заменял на пято-шестом соборе весь римский собор. А без этого нельзя причислять этого собора к вселенским, ни принимать правил его за правила вселенского собора, как показали это мудрые и древние мужи, хотя они и надписываются почтенным именем святого шестого собора. Под этим именем приводятся некоторые из сих правил у некоторых из римских архиереев и святым седьмым собором [125], — это потому, что это название вошло в употребление согласно общему обычаю восточной Церкви, ибо приводящие ссылки любят сообразоваться с общим обычаем, и потому, что многие из тех правил пригодны к опровержению еретического умоповреждения и к церковному порядку [126]. Что это так, можно видеть из очень древней книги, еще доныне хранящейся в апостольской [127]библиотеке в подтверждение истины. В ней прямо после правил находится подпись императора Юстиниана, между тем как отец его Константин подписался под определением святого шестого собора после всех епископов, и то только по просьбе епископов. Потом оставлено пустое место для подписи папы с следующею надписью: место святейшего папы Рима. Затем далее подписи патриархов — Павла константинопольского, Петра александрийского, Анастасия иерусалимского, Георгия антиохийского, Иоанна нового Юстинианополя. После них подписался Кириак, епископ Кесарии каппадокийской, и Стефан, епископ Кесарии в провинции асийской. Потом оставлены места для подписи ираклийскому, сардинскому, равеннскому, коринфскому. После этого подпись Василия гортинского в таких выражениях: Василий, епископ митрополии гортинской на христолюбивом острове Крите, и занимающий место всего собора святой церкви римской. Далее подписи 205-ти епископов, из которых только 43, как мы выше сказали, нашлось таких, которые входили в личный состав святого шестого вселенского собора и так называемого пято-шестого. Отсюда-то монах Феофан, известный историк, описывая жизнь Погоната, говорит буквально так: «нужно заметить, что некоторые болтают сущий вздор, говоря, будто разглашенные у них правила шестого собора, изложенные по пунктам, произошли спустя четыре года». Говорит: «разглашенные у них», значит, не у всех же греков или таких, которые умеют предпочитать всему одну истину. И Манассия, Зонара, Глика и кто-то неизвестный по имени, но заслуживающий внимания по изяществу слога и по выбору предметов, о которых рассказывает, ясно упоминая о шестом вселенском соборе в царствование Погоната, проходят молчанием собор, состоявшийся при Юстиниане, разумею пято-шестой. Если бы он считался вселенским, то не следовало бы проходить молчанием его тем, которые рассказывают подробно о предметах гораздо меньшей важности. А они умолчали, как водится, о том, что не для всех имело значение, а не потому, что, быть может, кто-нибудь скажет, что пято-шестой собор был дополнением к шестому. Ибо дополняющее должно быть одного достоинства с дополняемым; а этого недостает сему собранию, когда римская церковь, как свидетельствует и Вальсамон и подробно рассказывают древние латинские писатели; не приняла его правила, правда не все, ибо, которые из них согласны с определениями апостольскими и церковными, те сохраняют свою силу на другом основании, а только те, в которых старое заменяется новым, и колеблются преданные от апостолов нормы. К таким нововведениям относится напр. следующее. Во втором правиле прямо подтверждаются 85 правил апостольских, тогда как некоторые из них не приняты церковию [128]. Не отвергается учение священномученика Киприана о том, что должно снова креститься тем, которые крещены еретиками, между тем как оно противно приговору кафолической церкви. Перечисляются правила только восточных отцов, исключая карфагенских; правил римских архиереев и других западных отцов вовсе не допускается; а еще подвергаются епитимиям принимающие другие правила сверх тех, которые перечисляет правило. В 13-м правиле дается римской церкви закон о браке иереев, и брачные сожития иереев называются апостольскою строгостию и порядком. В 36-ом правиле определено, чтобы константинопольский престол пользовался преимуществами, равными с престолом древнего Рима, согласно, говорится, определениям второго и четвертого святых соборов; тогда как второй собор ясно заявил, что константинопольский престол имеет преимущество после престола римского, а не равные преимущества с престолом римским, четвертый же собор издал правило о преимуществах Константинополя не по общему голосу епископов, но несмотря на то, что некоторые не одобряли его, а папские легаты прямо противились ему, и так что собор просил Льва римского утвердить правило, а он отверг его и никак не принял. Обвиняется римская церковь за субботний пост в святую четыредесятницу, и говорится, что это совершается вопреки преданному церковному обыкновению. Это и кое-что другое, содержащееся в тех правилах и противоречащее древним преданиям апостольского престола, обличает, что пято-шестой собор совсем не есть вселенский. Тем не менее, чтобы не показалось, будто что-нибудь пропущено, мы сочли нужным приложить здесь эти правила.