И. Носов - Диадох, Феолипт, Симеон Н. Богослов, Илья Экдик

38

О добрых и худых сновидений различении мы сказали, как услышали от бывших в искушении, а нам для большой добродетели хватит ни одному мечтанию не доверять: сны не более, чем образы блуждающих помыслов или, что чаще, демонов ругания; и если видение послано нам от божественной благости, но мы его не примем – нами наш многожеланный Господь за это разгневан не будет – Он знает, что идем на это из-за хитрости бесов. Хотя прежде реченное различение и точно, бывает, душу неощутимым увлечением омрачив – чего без, думаю, никто не обретется, след точного распознавания терять и верить как доброму недобрым.

39

Да будет нам в образ предмета раб, которого господин ночью после долгой отлучки перед оградой дома зовет – однако, в открывании дверей слуга совершенно ему отказал – он побоялся, да не подобием гласа увлекшись, сподобится сам стать предателем которых тот от себя вверил вещей. И наставшим днем его господин не только не был разгневан, но и многих похвал удостоил его – ведь и голос владыки посчитал за обман, не желая что-то из его (вещей) погубить.

40

Когда ум начнет крепко воздействоваться божественным светом – становится весь проясненым, да так, что чтобы свет свой в изобилии видеть, ему не нужно искать. Так слово сбывается, когда сила души возобладала над страстями; а все, являющееся ему в образе или как свет, или как огнь – врага злохудожество, ясно учит нас божественный Павел, говоря о его преображении «в ангела света». Нельзя на этой надежде устанавливать аскетическое житие, чтобы здесь сатана не обрел душу готовой для увлечения. Пусть всем чувством и с убеждением сердца мы достигнем только любви Бога, что есть «всем сердцем, всей душой и всем помышлением», для чего, воздействуясь благим даром Бога, и уходим из мира, даже если и в мире есть.

41

Среди всех начальных добродетелей главным добром познано быть послушанию: до времени оно отвергает самомнение и рождает нам смиренномыслие, и для терпящих с удовольствием бывает дверью самой к Богу любви. Когда Адам им пренебрег – соскользнул в глубинный тартар, а Господь, его возжелав, до креста и смерти послушался слова домостроительства своего Отца, и это не будучи меньше Его в величии, чтобы через свое послушание упрек за человеческое преслушание изгладив, поживших в послушании возвести в блаженную и вечную жизнь. Итак, снова принимающим самомнение дьявола сначала к нему должно прилежать: идя впереди, оно без обмана покажет нам все стези добродетелей.

42

Воздержание – общее название всех добродетелей: «воздерживающийся должен воздерживаться от всего». Как у человека при отъятии от целости малейшего сустава через это прочая внешность сразу станет бесформенной, так небрегущий об одной добродетели все, будто не ведает (о нем), благолепие воздержания уничтожает. Итак, верно ревновать не только о добродетелях тела, но и о могущих очищать нашего внутреннего человека. Какая польза сохранившему девственным тело, если бесом преслушания он душу растлил? Как увенчается от чревобесия и от любого желания тела поберегшийся, однако, о самомнении и славолюбии не попекшийся, ни о том, чтобы короткую потерпеть скорбь – света правды весов, грядущих взвешивать дела правды, совершенных в духе смирения?

43

Все неразумные желания подвизающимся должно разуметь ненавидеть так, что ненависть к ним стяжать в навык; но воздержание от пищи верно соблюдать, чтобы никогда ко гнушению никакой из них никто не пришел – это от бесов и проклято совершенно. Мы воздерживаемся от них не как от худых – да не будет – но чтобы себя от многих и добрых снедей отторгнув, воспламеняющиеся части плоти в меру наказать. Впрочем, и чтобы избыток наш, хозяйству довлев, перешел к нуждающимся – что и бывает чистой любви знаком.

44

Вкушение и питие от всего приготовляемого и с благодарением Бога предлагаемого никак правилу внимания не противоречит: «все хорошо весьма»; а от удовольствий и от многого с удовольствием воздержание рассудительным и внимательным является. Однако, преходящие удовольствия с удовольствием не презрим, если всем чувством с убеждением сладости Бога не вкусим.

45

Как тело, отягощающееся множеством пищи, делает сомневающимся и труднодвижимым ум, так ослабление сильным воздержанием понимающую часть души делает мрачной и не любящей разумение. Должно к питанию и движению тела готовиться так, чтобы когда здравствует, подобающе подвергалось мучению, а когда немоществует, в меру утучнялось. Не ослабляться телом нужно подвизающемуся, но достаточно для подвига быть в силе, чтобы и трудами тела подобающе очищалась душа.

46

Когда важничающее тщеславие воспламенится при наших братьях, или приход странников обретет поводом для своего зла – хорошо обычному образу жизни предоставить умеренное отдохновение: так бездействующим и даже оплакивающим приложение руки беса отошлем, и правило любви рассудительно исполним, и через послабление тайну воздержания сохраним.

47

Пост имеет похвалу сам по себе, но не у Бога; он как инструмент, желающих располагающий к здравомыслию, потому подвизающимся в благочестии нельзя много мудровать на нем – но только в вере в Бога достигать исполнение нашего намерения. И умение в искусстве инструментами профессии не хвалится как результатом, но любое (из них) ждет образ приложения рук – чтобы по нему показать точность искусства.

48

Как земля, орошаясь в меру, в себя полагаемые семена изводит чистыми и с множайшим прибавлением, а напаиваясь сильными дождями, терния несет и репей, так земля сердца, когда вино употребляем в меру, свои природные семена отдает чистыми и сеемое в себя от Святого Духа вознесет весьма многоплодным и растущим хорошо; но если от многопития отсыреет, поистине терния несет – все свои помыслы, да репейники.

49

Когда ум наш волнами многопития плывет, из-за остращения не только на образующиеся во сне образы от бесов взирает, но и выдумывая в себе благолепные виды, влекущие свои мечтания с жаром употребляет. Когда сообщающиеся органы разогреются кипением вина, великая нужда уму представить себе приятный образ страсти. Правильно для нас вреда излишествования избечь, применив умеренность. Когда ум не имеет удовольствия, тянущего его к живописанию греха – пребывает совершенно немечтательным и к лучшему неизнеженным.

50

Никакие приготовляемые напитки, которые подлинно застольными зовут выдумывающие это понятие, естественно для введения в утробу множества пищи – нельзя взыскивать хотящим наказать пухнущие части тела. Не только качество их бывает наносящим вред телам подвизающихся, но и само бессмысленное смешение сильно уязвляет богоносную совесть. Чего недостаток в природе вина, чтобы примешиванием внося приправы, терпкость его смягчалась?