Александр Балыбердин - Письма Ирине. Роман в письмах

Прождав на остановке с полчаса и пропустив за это время с десяток автобусов, я уже решил, что ты не придешь и, конечно, расстроился. Это сегодня, чуть что-то не так, мы хватаемся за телефон и начинаем названивать по знакомому номеру «до победного». Но в 1989 году мобильников еще не было, и я уже начал строить догадки, чем мог тебя обидеть? Как вдруг около остановки лихо притормозила желтая «шестерка», и из нее вышла ты, вся такая спокойная и радостная, и, прочитав в моих глазах немой вопрос, спросила, почему я такой грустный?

Хорошо, что папа учил меня не только не опаздывать, но и владеть собой. Уже не помню, что я ответил, но навсегда запомнил одну простую и, как оказалось, важную для семейной жизни мысль – мало ли, какие у тебя были правила и принципы, но теперь, когда ты не один, придется их скорректировать. Конечно, если хочешь быть с любимой. Ведь, по сути, вам предстоит вместе стать одним, новым человеком, и, если вы не хотите, чтобы он, как больной шизофренией, сам в себе разделился, значит, придется забыть о своих принципах и выработать «общие».

Спасибо за урок!

P. S. Наконец, ситуация с вашим вылетом прояснилась! Ощущение такое, словно, увидел свет в конце туннеля. Произошло это, когда мы с певчими возвращались из Никульчино, после всенощного бдения на память святых Бориса и Глеба. Позвонила Надя Шаповал и сообщила, что вы вылетаете из Ларнаки спецрейсом завтра в 9 часов вечера. «Операция эвакуация» вступает в решающую стадию! И это после того, как всего лишь два часа назад очередной чиновник из «Ростуризма» убеждал меня в том, что вам проще вылететь на свои деньги, а затем вернуть их через страховую кампанию. Так устал, что даже нет сил, это комментировать. Иду спать. Утро вечера мудренее. Помоги вам, Боже!

P. P. S. Не писал двое суток, так как не мог думать ни о чем другом, только о вашем возвращении. И вот сегодня в 6.23 от тебя пришла смс-ка «Ура! Мы прилетели! Проходим контроль. Передай всем нашим. Целуем!». Сразу возникло желание переложить на бумагу все сто сорок смс-ок, которыми за эти дни мы обменялись. Отродясь, столько не писал! Но, когда снова их перелистал, понял, что делать этого не хочу. Слишком свежи переживания.

Сейчас вы в Посаде у Брусовых, которым, скорее всего, достанутся самые свежие и яркие впечатления от вашей поездки. Но, может, это и хорошо? Потому что утром, поговорив с тобой по телефону, я не только ушами, но и сердцем услышал, как ты устала. Поэтому, прошу, не спешите! Отлежитесь, отоспитесь, выпустите пар, посидите за столом, наговоритесь вдоволь, а мы с Сашей будем готовиться к встрече, долгожданной и радостной, как ваше возвращение.

Здравствуй, Солнышко!

Люблю так тебя называть. Потому что нет счастливее минут, когда ты улыбчива и приветлива. Как солнце. Особенно, в те мгновения, когда оно выглядывает из-за горизонта, словно рождается из утробы матери-земли.

Как рождение ребенка – чудо, так и каждый рассвет – тоже маленькое чудо. Еще за несколько минут до него алеет весь горизонт, и не понятно, где пробьется первый луч. Если же он подернут дымкой, то кажется, что вовсе не увидишь восход. И вот наступает момент, когда и ветер, и птицы – все на мгновение замирает, и где-то далеко – далеко появляется маленькая красная точка и начинает расти, увеличиваться в размерах. Словно кто-то огромными руками собирает алую полосу в большой ком, который постепенно растет, наливается в огромное спелое яблоко и, наконец, оторвавшись от поверхности земли, начинает движение по небосводу, а ты, как ребенок стоишь, разинув рот, и глядишь на эту красоту.

Как ты уже поняла, пишу об этом потому, что не утерпел. Словно какая-то неведомая сила подняла меня сегодня ни свет, ни заря и привела в Александровский сад, а дальше все произошло так, как описал выше. При этом подумалось, что чувство, которое четверть века назад посетило и захватило нас, также было похоже на рассвет, и вот почему.

Когда наблюдаешь за рождающимся солнцем, не можешь не удивиться тому, что все происходит не по твоей воле. Чтобы солнце взошло, тебе и делать-то ничего не надо. Смотри и радуйся! Также и наша любовь развивалась настолько естественно, что, казалось, будто кто-то все делает за нас.

Хорошо помню это ощущение. Весьма необычное, поскольку опыт прежних моих встреч и знакомств был другим. Каждый раз, для того чтобы завоевать, а затем удержать внимание девушки, мне приходилось что-нибудь выдумывать. Только, сколько бы я не старался, отношения не складывались, не развивались. Но я продолжал названивать и приходить в гости, по привычке ли или из чувства долга, до тех пор, пока, кроме него, в душе ничего не оставалось. Помню, как однажды, я ехал в лифте, на очередное свидание, и вдруг остро почувствовал всю ложь этой ситуации. Немного постояв у квартиры этой девушки, которая сейчас уже бабушка, я не стал звонить в дверь, развернулся и сбежал по лестнице вниз, освободив нас обоих от этой болезненной зависимости.

С тобой было иначе! С самой первой встречи мне не надо было ничего выдумывать и вымучивать! Впервые я почувствовал себя не увлеченным и озадаченным, но любящим и любимым. А раз так, то и устраивать «восход солнца вручную» также было не надо. Повинуясь чей-то, пока еще неведомой воле, солнце нашей любви взошло. Ты ответила взаимностью, и это было счастье! Наше счастье!

Воспоминания о нашем первом лете настолько ярки и свежи, что, представляешь, я даже помню, как ты была одета. Помню, как ты встречала меня на вокзале из стройотряда в розовых спортивных тапочках, белой футболке и зеленой юбке, которая весело раскачивалась из стороны в сторону, когда мы, взявшись за руки, шли по мостовой.

Помню, как ты познакомила меня со своей мамой Юлией Григорьевной, которая тогда показалось мне такой взрослой, а ведь ей было всего сорок лет, меньше, чем мне сейчас. Я сидел в большой комнате. Мама вошла, улыбнулась, и я сразу почувствовал себя принятым в вашу семью. «Все! Женюсь!» – пронеслось у меня в голове, и я не ошибся, так как лучшей тещи не найти. Поэтому, когда мужчины шутят про тещу, мне становится неприятно. Конечно, тещи, бывают разные, и все же в этом есть что-то постыдное. Поскольку, если ты любишь женщину, то, как можешь не любить ту, которая дала ей жизнь, вырастила и воспитала?

Помню, как, нагулявшись, мы долго стояли в подъезде, не в силах расстаться. Когда выше этажом хлопала дверь, мы замирали и прислушивались, а соседи, проходя мимо, улыбались и вспоминали, что когда-то они также отирали стены подъезда, и беседа была настолько горячей, что на следующий день болели губы. Но не от слов, а от поцелуев, которыми влюбленные заменяют знаки препинания, и мы не были исключением.