С. Худиев - Зачем мы верим в Бога?

Можно жить повседневными радостями и огорчениями, мелкими конфликтами и страстями, как будто под наркозом перемещаясь от рождения к старости и смерти. Но можно проснуться и задуматься: «Что я здесь делаю? Для чего мне дана жизнь? Есть ли у меня надежда на что-то большее?»

Те из нас, кто застал советскую школу (или вуз), помнят, что «основным вопросом философии» объявлялся вопрос о том, что первично – материя или сознание. Похоже, гораздо более удачно основной вопрос философии определяет французский мыслитель Альбер Камю в своем «Эссе об Абсурде»: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема… Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии». В самом деле, стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить? Почему? Стоит ли продолжать этот путь?

Люди часто не задумаваются над этим вопросом; они предпочитают не заглядывать в пропасть, по краю которой ходят все время. Мы можем попробовать на какое-то время укрыться в картонном домике наших повседневных забот, небольших достижений, мелких свар, пока порыв ледяного ветра не унесет его прочь – и мы не столкнемся с хаосом и смертью, которые мы изо всех сил старались не замечать.

«Почему мы живем? Почему мы обречены умереть? Что нам делать со всем этим?» – вопросы, от которых мы не сможем уйти; поэтому давайте не будем прятаться от них. Как говорит тот же Камю, «для человека, который не жульничает с самим собой, действия регулируются тем, что он считает истинным». Давайте попробуем выяснить, что истинно, – и что из этого следует.

Существуют два взгляда на мир: один предлагает вера, другой – атеизм. Рассмотрим ответ атеизма. Упрек, который можно высказать большинству атеистов, можно высказать большинству из нас вообще – это упрек в поверхностности, в нежелании задумываться. Неверие обычно избегает делать последовательные выводы из своего мировоззрения; как правило, оставив веру, люди продолжают кутаться в лохмотья, оставшиеся от одежд, унесенных из христианского дома. Как будто можно избавиться от веры в Бога, но при этом на чем-то основать веру в человеческое достоинство, разум, добро или светлое будущее. Конечно, люди могут придерживаться сколь угодно противоречивых взглядов, но позвольте нам указать на их внутреннюю бессвязность. Впрочем, возможно, атеисты не захотят слушать упреков христиан; поэтому дадим слово великому атеисту – немецкому мыслителю Фридриху Ницше: «Слышали ли вы о том безумном человеке, который в светлый полдень зажег фонарь, выбежал на рынок и все время кричал: “Я ищу Бога! Я ищу Бога!” Поскольку там собрались как раз многие из тех, кто не верил в Бога, вокруг него раздался хохот. “Он что, пропал?” – сказал один. “Он заблудился, как ребенок”, – сказал другой. “Или спрятался? Боится ли он нас? Пустился ли он в плавание? Отправился в другие страны?” – так кричали и смеялись они вперемешку. Тогда безумец вбежал в толпу и пронзил их взглядом. “Где Бог? – воскликнул он. – Я хочу сказать вам это! Мы его убили – вы и я! Мы все его убийцы! Но как мы сделали это? Как удалось нам выпить море? Кто дал нам губку, чтобы стереть краску со всего горизонта? Что сделали мы, оторвав эту землю от ее солнца? Куда движется она? Куда движемся мы? Прочь от всех солнц? Не падаем ли мы непрерывно? Назад, в сторону, вперед, во всех направлениях? Есть ли еще верх и низ? Не блуждаем ли мы словно в бесконечном Ничто? Не дышит ли на нас пустое пространство?”»

Эту точку зрения хорошо сформулировал, например, французский ученый Жак Моно: «Человек должен наконец пробудиться от тысячелетнего сна, и, пробудившись, он окажется в полном одиночестве, в абсолютной изоляции. Лишь тогда он наконец осознает, что, подобно цыгану, живет на краю чуждого ему мира. Мира, глухого к его музыке, безразличного к его чаяниям, равно как и к его страданиям или преступлениям… Человек наконец сознает свое одиночество в равнодушной бескрайности Вселенной, из которой он возник по воле случая». И, наверное, еще лучше об этом сказал русский поэт Георгий Иванов:

С материалистической точки зрения все человеческие надежды, мечты, надежды и страхи – побочный продукт электрохимических реакций в коре головного мозга, которые навсегда прекратятся в момент физической смерти. Мироздание бесцельно и лишено какого бы то ни было смысла. Как сказал известный атеистический публицист Ричард Докинз, «во вселенной нет ни добра, ни зла, ни цели, ни замысла, ничего, кроме слепого, безжалостного безразличия». Слепые и бессмысленные силы, приведшие нас в бытие, так же слепо и бессмысленно нас уничтожат.

Последовательное отрицание Бога делает жизнь «блужданием в бесконечном ничто», где нет ни верха ни низа, ни целей, ни ориентиров; достаточно серьезные и глубокие атеисты давно это обнаружили. У Альбера Камю хватает последовательности признать, что жизнь абсурдна. Его соотечественник, Жан-Поль Сартр, определяет человека как «бесполезную страсть». Пионерское бодрячество – вот избавимся от древних суеверий и запируем на просторе – предлагает игнорировать тот очевидный факт, что этот простор, как только мы оглядимся, оказывается бесконечной ледяной пустыней. На вопросы, которые мы ставим, – почему мы живем? почему умираем? и что нам делать? – просто не существует ответа. Как это сформулировал известный атеистический публицист Кристофер Хитченс, когда ему диагностировали смертельную форму рака: «На дурацкий вопрос “а почему меня?” мироздание едва утруждает себя ответом “а почему нет?”».

Но кроме пионерского бодрячества, которое ищет заглушить трагизм человеческого существования битьем в барабаны и скандированием речёвок, атеизм предлагает и другой вариант – мужественное принятие истины, какой бы удручающей она ни была. Да, Бога нет, жизнь бессмысленна и обречена, но мы будем мужественно смотреть в лицо бездне, бросая вызов неизбежности. Лучше прямо смотреть в лицо суровой реальности, чем искать утешения в религиозных иллюзиях.

Этот подход апеллирует к определенным ценностям: лучше быть мужественным, чем трусливым; лучше быть приверженным истине, чем иллюзии; лучше смотреть в лицо реальности, чем жить в мире фантазий, а вот предаваться самообману – плохо. Беда в том, что эти ценности полностью бессмысленны в атеистической вселенной. Вера в то, что мы имеем нравственное обязательство искать истину, а найдя – хранить ей верность, причем в этом нам следует проявлять стойкость и мужество, является наследием христианского взгляда на мир. В мире, сотворенном Богом, у нас действительно есть объективные нравственные обязательства, одно из которых – искать истину. В христианской картине мира у человека есть подлинное благо и предназначение, которое как раз и состоит в том, чтобы познать истину – то есть живого и истинного Бога – и возрадоваться ей вовеки. Но в атеистическом мироздании истина не является ни личностной, ни благой. В ней нет ничего, кроме «слепого, безжалостного безразличия». У нас нет ни долга ее искать, ни уверенности в том, что найти ее – стоит.