С. Худиев - Зачем мы верим в Бога?

В нашем падшем мире «владычеством» часто называют возможность навязывать свою волю другим людям, принуждать их к повиновению. В этом смысле «владычеством» обладал, например, римский император, в распоряжении которого были легионы опытных воинов и огромные богатства.

Но подлинное владычество подобно владычеству Христа – оно глубочайшим образом меняет мир, но не через насилие, а через упорное и терпеливое служение Богу. Больше всего мир изменил сам Христос – который не имел ни богатств, ни войск, и за Которым люди следовали – и следуют – исключительно добровольно. Сами Евангельские события показались незначительными историкам того времени – которые были поглощены войнами и другими деяниями царей и императоров – но именно эти события определили лицо мира, в котором мы живем. На историю России огромное влияние оказал святой Сергий Радонежский, который никогда не желал подчинять других, но своим примером и наставлением изменил и судьбы множества людей, и целую страну.

Наши слова и поступки имеют значение – и последствия, иногда далеко выходящие за рамки того, что мы в состоянии увидеть и понять. Иногда мы видим результаты наших усилий; иногда – нет, и от нас требуется упорная вера в то, что ничто из того, что мы делаем для Бога, не пропадает и не останется тщетным. Когда мы принимаем решение служить Богу и искать Его воли, мы становимся активными участниками Его замысла, в котором каждый человек бесконечно важен и каждое наше решение имеет значение.

Я расскажу реальную историю, которую слышал несколько лет назад. Один христианин родился в сельской местности в очень бедной семье. Он упорно трудился, получил образование, и жизнь его стала устраиваться; он женился и был вполне счастлив. Потом у него родился ребенок с тяжелейшими врожденными повреждениями. Врачи сказали, что ни в физическом, ни в умственном отношении он никогда не будет здоров. Даже родная мать, жена этого христианина, едва смогла принять родившееся дитя. В крайне подавленном состоянии отец обратился за объяснениями к своему священнику. «Как же так? – спросил он. – Я всю жизнь старался жить так, как хочет Бог. За что Он теперь так наказывает меня?» И священник ответил: таких детей Бог доверяет тем, кто может о них позаботиться.

Вера в то, что Бог наделяет нас властью что-то сделать, что-то изменить, означает, что мы должны видеть Божественное поручение там, где глазами неверия мы увидели бы только тяготы, отравляющие нашу жизнь. Таких детей, таких мужей и жен, такие обстоятельства Бог доверяет тем, кто может о них позаботиться.

Итак, Бог сотворил наш мир – в нем есть цель и замысел, надежда и предназначение. Человек наделен владычеством, то есть его решения имеют реальные последствия для него самого и всего мира. Мы можем разрушать и созидать, спасать и губить. Мы наделены свободой и ответственностью.

Наша свобода означает, что именно мы сами являемся авторами собственных решений. Конечно, на нас оказывают влияние, доброе или дурное, люди или обстоятельства, но решаем всегда мы. Не гены, не погода, не соседи, не государство, не Церковь – мы сами принимаем решения и сами выбираем свой путь в жизни, даже когда не признаем этого и приписываем наши поступки другим людям или обстоятельствам, которые «довели» нас или «не оставили иного выбора». Это неправда, выбор всегда наш. Мы можем совершить подвиг или преступление; акт благородства или подлости, верности или предательства.

Из веры в творение следует, что этот выбор имеет вечное значение. Очень важно, каким человеком вы являетесь и как вы себя ведете.

Конечно, неверующий человек тоже может иметь твердые нравственные принципы и совершать достойные поступки, но беда в том, что в мироздании без Бога это не имело бы абсолютно никакого значения. Без Бога в мире нет ни нравственного закона, которому нам следовало бы повиноваться, ни награды праведникам, ни кары злодеям.

Иногда люди говорят о том, что мораль – это что-то само собой разумеющееся и без Бога, но это не так.

Люди придерживаются разных нравственных предпочтений. По мнению секулярных гуманистов (как и христиан), моральные убеждения нацистов преступны и порочны. На взгляд нацистов, преступны и порочны моральные убеждения гуманистов. Обе группы глубоко убеждены в том, что их взгляды вполне обоснованы с точки зрения науки и здравого смысла. Совершенно непонятно, кто полномочен выступать в роли пророка от имени «человека с большой буквы», от имени «общечеловеческих моральных ценностей». Все, что у нас есть, – это мнение одной группы людей против мнения другой группы людей. В рамках атеизма вы можете поступать так, чтобы заслужить одобрение определенных людей, – тех, чье мнение для вас важно, тех, кого вы считаете своими. Но вы не можете заявить при этом, что другие люди – те, которые возьмутся порицать вас за то же самое, – неправы. Не существует никакой объективной, выходящей за рамки человеческих мнений, правоты или неправоты. Ведь есть только люди, (и группы людей) со своими субъективными оценками, несогласные между собой, а над ними нет никакого третейского судьи, который мог бы рассудить, кто из них прав.

Атеистический гуманист может сказать, например, что идеология и практика нацизма ему отвратительны и он не намерен терпеть их рядом с собой. Но он не может сказать, что нацисты объективно неправы.

Я могу возмущенно воскликнуть: «Как, Вы пьете кока-колу? Эту коричневую химическую гадость?!», и это будет не больше чем декларация личного вкуса, с которой одни люди согласятся, а другие – нет. Не существует объективного критерия «гадостности» и «негадостности» напитка. Возможны только предпочтения определенных людей и групп. Точно так же одни люди могут одобрять кровавых диктаторов вроде Гитлера или Пол Пота, другие – подвижников милосердия вроде Фридриха Гааза или матери Марии. В рамках неверия между их точками зрения нет никакой объективной разницы, потому что нет никакого объективного морального стандарта, с которым мы могли бы их соотнести.

В таком случае вы можете совершить что-то хорошее или плохое в глазах определенной группы людей; но вы не можете совершить то, что обладало бы объективной моральной значимостью.

Более того, окончательность и необратимость смерти в атеистической вселенной означает, что в вечной (и даже сколько-нибудь долгой) перспективе вы не отличите праха садиста от праха подвижника милосердия. Злодеи и благодетели, герои и изверги завершат жизненный путь одинаково – полным и окончательным небытием.

С точки зрения одних людей, забота о больном ребенке в ситуации, о которой мы раньше упоминали, будет правильным и достойным делом, по мнению других – глупостью, на взгляд третьих – преступлением. Кто-то (и необязательно нацисты) может считать, что нравственный долг взрослых – как можно раньше избавить этого ребенка от мучительной жизни, а семью и общество – от лишних тягот и расходов. Люди при помощи подложных свидетельств о смерти, спасавшие «неполноценных» в нацистской Германии, совершали преступление с точки зрения своего государства; с точки зрения многих современных людей, мать, которая отказывается пресечь жизнь больного ребенка еще в утробе, совершает предосудительную глупость. В разные времена в обществе может преобладать тот, или иной, или третий взгляд как на эту, так и на другие моральные проблемы, и чаще всего люди в своем мнении следуют за большинством.