Брюс Милн - Евангелие от Иоанна

Столкнувшись с националистическим политизированием мессианского титула, как это было в Галилее (ср.: 6:15), Иисус пытается исправить недопонимание. В Галилее Он удаляется в горы, в Иерусалиме Он садится на осла! В отличие от авторов других Евангелий, Иоанн не вдается в подробности рассказа о планировании этой символической акции (ср.: Мк. 11:1—8). Однако значение ее и так вполне понятно. Он — Царь Израилев, но не такой, как Иуда Маккавей, въехавший в город на военной лошади (Ис. 31:1—3), и не такой, как Соломон (3 Цар. 4:26). Скорее Он — Царь, о Котором пророчествовал Захария: «…праведный, сидящий на ослице», Который истребит «колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме» и Которым «сокрушен будет бранный лук; и Он возвестит мир народам, и владычество Его будет от моря до моря и от реки [т. е. Иордана] до концов земли» (Зах. 9:9,10). Иисус намеренно демилитаризует их взгляды и проясняет им природу мессианской власти, власти мира, добра и повсеместной терпимости. «Этот образ не имеет ничего общего с понятиями зилотов» [161] Ibid. . Ученики не сразу поняли намерение Иисуса (16). Потребовалось Его «прославление» через смерть и воскресение (и дар Святого Духа, исшедшего из Него), чтобы их глаза открылись.

Фарисеи же были потрясены происходящим (19). Их попытки сдержать влияние Иисуса оказались абсолютно безрезультатными: Видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним. Судебное решение синедриона дает им право арестовать Его, но они должны быть чрезвычайно осторожными в исполнении этого.

Иоанн подчеркивает здесь то, на что он обратит особое внимание в следующей главе: Иисус — это Царь. Его царствование уникально. Чтобы выразить его, Иисус должен погасить националистический пыл Своих еврейских собратьев. Но Он — Царь, и никакое объединение сил зла, будь то синедрион, Каиафа, Анна, Пилат, Рим, Иуда или сам князь тьмы, не сможет отнять у Него власть. Он величественно шествует к Своему трону — трону, сооруженному Его врагами, трону распятия!

Соответственно, торжественный въезд Иисуса отражает природу Его царства. В первую очередь, мы видим, что оно невоенное. Образ Иисуса у Захарии являет нам альтернативу военному правлению, хотя царство Иисуса будет влиять на военные и политические сферы, так как оно должно отображать правильный и справедливый образ Господа, являющегося Царем над всеми. Но так как это «праведное царствие», то оно защитит права беззащитных и угнетенных и сделает это не военным путем. Царь, въезжающий в Иерусалим на осле и одетый в мантию пророчества Захарии, мечтает о большем, чем израильский национализм. Народ провозглашает Его Царем Израилевым, и это правда, ибо таков Он и есть, но Он еще более того, ибо «владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли» (Зах. 9:10). Как Царь Израилев, Он не согласится на их узкий национализм, ибо и храм, и город погибнут, а обрезание, как знак приобщения к народу Божьему, уступит место вере, изображенной в Ветхом Завете (Рим. 4:1–25; Евр. 11:1–40) и воплощенной во всех тех, кто уверовал в этого странного Царя, коронованного на кресте распятия.

Здесь также недопустимы националистические взгляды наших дней, которые ограничивают всеобщие обязанности или, возвышая национальное достоинство, принижают остальные народы, расы, верования. Царь пришел в этот мир, умер и воскрес ради всех людей, а не ради какого–то одного народа.

Несомненно, что в этом абзаце Иисус провозглашается Царем мира (согласия), Его пришествие прогоняет страх (см.: Не бойся, 15) милостью, праведностью и прощением. Однако, чтобы основать Его Царство и воплотить эти идеалы, потребуется много сил. Потребуется ехать «без помпы… чтобы умереть» [162] From Henry Hart Milman's hymn 'Ride on! ride on in majesty!' . Ибо воплощение этих идеалов зависит не только от человека. Миссия Иисуса — это не что иное, как сверхъестественное вмешательство Господа в смерть и воскресение Сына и излияние Святого Духа. Идеалы Царства могут быть воплощены только там, где Царь взошел на трон. Праведность, мир и радость Царства Божьего возможны только «во Святом Духе» (Рим. 14:17).

Царствование Иисуса разделяющее, о чем Он сказал в Вербное воскресенье. Многие примут его с энтузиазмом (хотя их будет гораздо меньше, чем казалось вначале), после того как суть Его слов станет ясна. Другие, однако, захотят свергнуть Его. Ибо наш мир — это место обитания греха, место, где правит князь тьмы. Поэтому пришествие Царя порождает столкновение царствий; свет противостоит мраку, жизнь — смерти. Ибо пришествие Царя означает узурпацию наших неспокойных царствий и отречение от нашей грешной независимости. Проще говоря, мы встречаемся со смертью, еще не научившись жить. Неудивительно, что многие не соглашаются с этим мнением и пытаются сопротивляться. Каждый из нас должен определиться с выбором. Нейтральная позиция отсутствует, хотя Иисус сказал: «Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет, и приходящего ко Мне не изгоню вон» (6:37).

И последнее. Это всеобщий Царь; Царь, за Которым весь мир идет (19). Конечно, это преувеличение, но оно звучит довольно уместно из уст фарисеев в этих обстоятельствах. Но, как это часто бывает у Иоанна, правда говорится в неведении. Именно мир последовал за Иисусом, и не только из–за разнообразия народов, собравшихся в это Вербное воскресенье (напр., там присутствовали греки, 20), и не только из–за того множества, которое в день Пятидесятницы станет ядром только что образовавшейся церкви (Деян. 2:9—11), идаже не из–за внушительного распространения церкви среди языческих народов в то время, когда Иоанн писал это Евангелие. Весь мир идет за Иисусом также и потому, что международная христианская община нашего времени, насчитывающая (по крайней мере номинально) более трети человечества и увеличивающаяся с каждым часом во всем мире, ожидает наступления дня, когда Агнец Божий, являющийся Царем, будет призван на трон как Тот, Кто «кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени» (Отк. 5:9).

Мы приближаемся к одному из самых важных и непростых мест во всем Евангелии. Здесь сокрыты такие глубины, равных которым нет во всем Писании. «Весь мир», последовавший за Иисусом, представлен в лице греков, которые искали Его (20 и дал.). Некоторые комментаторы предполагают, что временной промежуток между событиями, описанными в ст. 19 и 20, составляет несколько дней, во время которых Иисус, по свидетельству других евангелистов, очистил храм, включая «двор язычников», где у меновщиков были свои палатки (ср.: Лк. 19:45—48). Полагают, что греки наблюдали за сценой изгнания и были потрясены ею. У Иоанна не говорится ни о чем таком, что исключало бы это предположение.