Владимир Владимиров - Талмуд и Коран. Выбор веры

«Никто не должен продавать земельную собственность какому-нибудь зимми, но если зимми обладает таковой, то он может быть принужден продать ее мусульманину» [24].

Иногда запреты, разделяющие верующих и неверующих, приобретают в исламе самый неожиданный вид. В одном из шариатских наставлений читаем:

«Вопрос. Что насчет вскрытия трупа, если оно проводится в разумных целях – уголовного расследования, изучения медицины, другой сходной цели?

Ответ. В подобных целях вскрывать труп мусульманина непозволительно. Позволительно вскрывать труп неверующего…» [48].

Стремление максимально отделиться от «неверных» – часть исламской культуры. В былые времена на этом основывалась вся система образования в мусульманских государствах. Вот свидетельство историка, относящееся к Турции XIX века:

«Школа же еще более способствует поддержанию фанатизма мухаммедан в отношении к иноверцам, так как здесь вся система обучения держится на Коране, который наполнен угрозами и проклятиями на неверных, и так как другие науки, которые бы ослабляли этот фанатизм, не допускаются в мухаммеданских школах. В константинопольских школах изучается Коран и вообще мухаммеданское богословие, причем ученикам внушается, что есть только одна истинная вера: это ислам; что все гяуры – противники Бога и пророка, а потому они должны быть истребляемы; что мусульманин лишится рая и всех его благ, если не будет преследовать и убивать гяуров и проч.» [225] [16].

С той поры мало что изменилось. Ислам по-прежнему препятствует интеграции мусульман в другие сообщества. Лучший пример – современная Европа. Мусульманские общины в странах Запада охотно пользуются всеми благами цивилизации, однако не становятся «европейцами исламского вероисповедания». Предпочитая жить по своим исламским законам, они еще и стремятся навязать эти законы коренному населению.

Политики пытаются изобретать разные политкорректные объяснения того, почему же несчастные беженцы из Азии и Африки плюют на мораль и законы принявших их европейских государств. Приходится слышать утверждения, что будто бы белые европейцы – это расисты, что будто бы «социальные лифты» на Западе не пропускают мусульман… Однако практика противоречит этим утверждениям. В головы современных европейцев с детства вдалбливаются нормы «толерантности» – вплоть до боязни дать хаму отпор только потому, что у него «мусульманский» вид. «Социальные лифты», образно говоря, предоставляют азиатам и африканцам преимущественное право проезда – любой отказ в устройстве их на работу или в приеме в вуз может повлечь обвинения в «расизме». И что? А то, что иммигранты из мусульманских стран ведут себя все более агрессивно и предъявляют все более высокие требования. По-прежнему не принимая европейские ценности.

Зная ислам – представляется, что именно религия в данном случае объясняет все происходящее. Как пишет русская писательница Елена Чудинова:

«Ислам – это единственный фактор, который мешает молодому человеку вступить в социальный лифт, потому что он интегрирован в некий агрессивный социум. У него нет нации, но у него есть религиозно-политическая общность, и она диктует ему правила жизни. Он не растворяется в принявшем народе» [73].

Каждая религия пытается внушить, что вера важнее патриотизма. Не является исключением и ислам. Но именно в исламе эта тенденция проявляется особенно ярко. Все без исключения исследователи отмечают претензию ислама на всеобъемлющесть:

«Для ислама есть служение Богу, которое проявляется главным образом в шариате, законе. Вот этот закон охватывает и религиозную жизнь человека, и его душевную, духовную и телесную жизнь, и его общественную жизнь, регламентирует жизнь в его семье и во всем остальном. То есть шариат предполагает некий глобальный проект…», – писал священник Даниил Сысоев [82].

«Для того чтобы понять эту религию, необходимо помнить, что ислам – не то, что понимается под словом «религия» на Западе. Это не аналог Церкви или секты, чья цель – в преображении души человека. Скорее это некий глобальный социально-религиозный проект построения царства Божия на земле…Для мусульман не существует разрыва между политикой и религией – это две стороны одного целого, регулируемого законом (шариатом), приписанным Аллаху. Именно поэтому всякая попытка встроить ислам в неисламский порядок может существовать лишь до тех пор, пока последний достаточно силен, чтобы сдерживать исламский рост» [80].

С. Хантингтон отмечает:

«Ислам даже больше, чем христианство, – абсолютистское вероисповедание. Он соединяет вместе религию и политику и проводит четкую грань между теми, кто находится в дар ал-ислам , и теми, кто относится к дар ал-гарб . В результате последователи конфуцианства, буддисты, индуисты, западные христиане и христиане православные испытывают меньше трудностей, приспосабливаясь к совместной жизни друг с другом, чем те из них, кому приходится приспосабливаться к жизни с мусульманами» [226] [43].

Коран запрещает мусульманам повиноваться неверным: «О те, которые уверовали! Если вы подчинитесь неверующим, то они обратят вас вспять, и вы вернетесь потерпевшими убыток» (3:149).

«Посему не повинуйся неверующим и веди с ними посредством него (Корана) великую борьбу» (25:52, также 26:151–152).

Отсюда следует, что если правители требуют от мусульманина совершать поступки, противоречащие Корану и шариату – то мусульманин свободен от своих обязательств перед такой властью. Сунна учит:

«Повинуйтесь Богу, повинуйтесь посланнику и имеющему власть из вас» [12]. (Именно в таком порядке.)

«Для каждого мусульманина (строго) необходимо слушать и повиноваться (велениям мусульманского правителя), но только если эти веления не принуждают (мусульманина) ослушаться (Господних) заповедей; а потому, если указ правителя вступает в противоречие с Господним вероуставом, к нему не следует ни прислушиваться, ни повиноваться» [4, 54].

Сказанное тем более справедливо в отношении правителей немусульманского вероисповедания.

Есть, правда, и такие хадисы, которые призывают к послушанию властям без каких бы то ни было оговорок, и представители власти всегда этим пользовались. Например: