Венделин Кнох - Бог в поисках человека

{140} Дух Божий, который как Дух Христов «наставит нас на всякую истину» (Ин 16, 13), обращая наш взгляд в прошлое, позволяет вместе с тем заглянуть в будущее. Он сохраняет глубинное напряжение христианского существования между спасением, уже совершившимся в Иисусе Христе, в Его смерти и воскресении, и еще не наступившим царством Божиим. Дух Божий, который соединил в Иисусе Христе как едином фокусе все обетования, засвидетельствовал в зачатии Мессии, Его учении и деяниях, в Его крестной смерти и воскресении из мертвых, завершивших дело спасения, что Он есть тот самый Дух, который Распятый, «испустивший дух» (ср. Ин 19, 30) на кресте, вдохнул в мир, тот самый Дух, который ученики приняли от Воскресшего, дабы иметь власть прощать грехи (ср. Ин 20. 22сл.). Этот Дух Святой действует в верующих во Христа, он объединяет Церковь как общину крещенных водою и Духом Святым (ср. 1 Кор 12, 13). Его действие служит основой того, что, во-первых, библейские писания могут рассматриваться как Боговдохновенные, а во-вторых, что Церковь наделена властью отделять эти Боговдохновенные писания от иных, так или иначе выдвигавших подобное притязание .

Подкрепленное действием Св. Духа священное достоинство Писания, когда это достоинство установлено Церковью, выявляет экклезиологическое измерение Божественного вдохновения: интегрированная в спасительные деяния Бога Церковь (авторитет которой исходит от Св. Духа и Им поддерживается) уполномочена выносить решения по поводу боговдохновенной природы того или иного писания. Таким образом в отдельную группу были выделены апокрифы – писания, которым несмотря на их близость к Св. Писанию (в состав которого они не включены) не присуща боговдохновенная природа. Поэтому они более не могут считаться подлинными носителями откровения.

Конечно, когда подобное решение принято, с точки зрения критериологии все еще остается открытым вопрос о том, есть ли различие между пророческим вдохновением и Боговдохновенной природой Писания и исключает ли подобная боговдохновенность всякую возможную ошибку со стороны восприемника откровения, соответственно, автора текста. Ответ на этот вопрос предполагает предварительное прояснение того способа, каковым взаимодействуют при составлении отдельных книг, посланий и писаний, с одной стороны, Дух Божий, а с другой, человек – автор текста. Церковное определение состава включенных в Св. Писание текстов, признанных в качестве боговдохновенных книг, подтверждает только, что Писание «создано под воздействием Св. Духа и Им исполнено» [356]. {141}Таким образом, мы должны бросить взгляд на историю учения о Божественном вдохновении и его становления во времена Св. Отцов.

Для отцов Церкви Cв. Писание остается основой их учения о Божественном вдохновении, поскольку здесь можно увидеть и профетическое и агиографическое вдохновение. Спасительная весть, проходящая через все Писание, возвещает о едином Спасителе, о Иисусе Христе. Ириней Лионский здесь – образцовый свидетель: «Один и тот же Дух Божий возвестил нам в пророках, каким надлежит быть пришествию Господа и в древности хорошо перевел то, что было хорошо пророчествовано. И этот же Дух возвестил в апостолах, что наступило исполнение времен, когда надлежит нам стать чадами Божиими, и приблизилось Царствие небесное и обитает в тех людях, которые верят в Эммануила, рожденного от Девы» [357]. Обетования Св. Писания исполнились, обетованный Мессия пришел. И совершившееся вместе с Его пришествием исполнение самооткровения Божия подтверждает в отношении Библии действие Духа Божия. Он вдохновляет, как пишет Ориген, «каждого святого, пророка и апостола, и в древних действовал тот же Дух, что и в тех, что были вдохновлены пришествием Христа» [358].

Независимо от того, как Бог возвещает («активное вдохновение») о Себе (в космологической перспективе и в христоцентрической укорененности события откровения) авторам священных книг («пассивное вдохновение»), неизменным остается глубинная убежденность в том, что Богу принадлежит авторство текстов Ветхого и Нового Заветов . Главные свидетели тому – Амвросий и в особенности Августин, открыто вступающий по этому вопросу в полемику с манихеями. У Григория Великого Божественное авторство получает еще более широкий смысл и включает в себя даже литературную композицию текстов ( Deus auctor ). Соответственно, человеческий автор назван «писцом» ( scriptor ).

В этом смысле учение о Божественном вдохновении подчинено всеохватному Божественному домостроительству спасения. Божественное вдохновение как таковое есть часть события откровения, охватывающего как историю Израиля, так и историю Церкви, которая в качестве общины верующих хранит живое исповедание Иисуса Христа как воплощенного Слова. {142}

Признание Библии в качестве боговдохновенного Св. Писания и вытекающая отсюда необходимость ее истолкования для нужд живой практики веры были тем наследством, которое было передано отцам Церкви в качестве экзегетической задачи. Библию, как «первоначальное провозглашение Божественного откровения» [359], надлежало, прежде всего, открыть в ее буквальном или историческом содержании. Но выявляемая в ходе такого анализа истина откровения принуждала, разумеется, к дальнейшимразъяснениям, которые позволили бы посредством некоего духовного истолкования, охватывающего целостный библейский контекст, сделать положения Писания понятными для верующих в качестве благой вести, адресованной каждому лично, в качестве побуждения и руководства к благочестивой жизни. Верующему нужно было открыть глаза на более широкий горизонт, существенно превосходящий истолкование буквального смысла библейского текста, открыть глаза на все то, «что, помимо конкретных событий, фактов и обстоятельств, Бог желал сообщить верующим, исполненным Духом Святым и обдумывающим вместе со всею Церковью целостное содержание истории спасения» [360].

Именно Ориген, будучи человеком высокообразованным [361], не только подхватывает многочисленные спекуляции своего времени по поводу Логоса и в их контексте «толкует Слово как посредника Божественного откровения и Божественного присутствия» [362], но как первый христианский экзегет, опираясь на само-истолкование Св. Писания, присутствующее и в Ветхом, и в Новом завете, в особенности – в Евангелиях и посланиях ап. Павла, систематически и плодотворно использует положение о Божественном вдохновении. «Все то, что написано (в Св. Писании), суть типы таинства и образы Божественных предметов, и по этому поводу, как констатирует Ориген, в Церкви существует только одно мнение» [363].