Ася Ливнева - Энциклопедия праздников

• Набирая или принимая святую воду, запрещается сквернословить, с кем-то ссориться, сердиться, желать кому-нибудь зла, допускать неблагочестивые мысли. Иначе святая вода потеряет свою святость или попросту разольется. А вообще было бы неплохо, если бы мы научились не ругаться, не сквернословить и прочее не только в момент набора святой воды, а – всегда по жизни. Как ни жаль, это уже скорее из области фантастики.

Древнеславянское слово «сретение» в переводе на современный язык означает «встреча». Славяне в этот день праздновали встречу зимы и лета. Не зимы и весны, а именно зимы и лета. Весну воспринимали как некий промежуточный этап между зимой и летом. Потому что весной могут быть как зимние холода, так и летняя погода. Считалось, что в этот день зима и лето мерялись силами. Вели они между собой приблизительно такой диалог:

– Ну, здравствуй, Зима, – говорило Лето.

– И тебе не хворать, – хорохорилась Зима.

– А не хочешь ли ты добровольно сдать позиции? – невинно интересовалось Лето.

– С чего бы это? – изображала удивление Зима.

– Да потому что ты съела и выпила все мои запасы, – нетерпеливо поясняло Лето. – Пора и честь знать.

– Не аргумент, – спорила Зима. – Я, может, еще поморозить хочу, пусть и голодная.

– Не-е-ет, – стояло на своем Лето. – Хватит тебе, Зима-лиходейка, зимовать, пора мне, Лету, летовать.

Но Зима не сдавалась, набирала полные щеки ледяного воздуха и – ка-а-ак дунет холодом! А Лето ей тут же жарким солнцем отвечало. Так и сражались до последнего. Понятно, кто из этой битвы победителем выходил. Лето вступало в свои права, а Зима удирала. До тех пор, пока не придет ее черед править на земле.

Православная церковь 15 февраля прославляет совсем другую встречу – старца Симеона (а в его лице всего человечества) и Младенца Христа. Старец был человеком праведным и мудрым. Входил в число 70-ти «толковников», которым было поручено переводить пророческие книги с еврейского языка на греческий. Однажды, занимаясь переводом выпавшей ему по жребию книги Исайи, Симеон прочел такие строки: «Се, Дева во чреве примет, и родит Сына». И хоть был он благочестивым, усомнился в правильности написанного. Ну как дева может зачать и тем более родить, если она дева, а не женщина? Где логика? Вся суть мироздания рушится. «Ошибочка закралась», – решил Симеон и посчитал своим долгом слегка поправить текст (хотя, надо заметить, таких полномочий у него не было). Собрался он слово «дева» заменить на «жена». Но не успел. Был остановлен ангелом, который заверил Симеона, что никакой ошибки в тексте нет. И он самолично сможет в этом убедиться – не покинет мир земной, пока не увидит своими глазами Сына Божьего, родившегося от Пречистой Девы. С того дня старец без устали молился и с трепетом сердечным ждал пришествия Христа. Томительное ожидание порядком затянулось – Симеон жил более трех столетий. Такая нереально длинная жизнь – не награда, а наказание. Старец одряхлел, неимоверно устал, да и чувствовал он себя одиноким и никому не нужным – его близкие давно ушли в иной мир. А не надо было сомневаться в пророчестве! По другой, менее популярной версии, после прочтения строк о Деве, Симеон снял с пальца перстень и забросил в реку, сказав: «Если найду его, поверю написанному». А на другой день, купив рыбу, обнаружил в ней перстень. И получил откровение.

По прошествии долгого времени, в один из дней Симеон по внушению свыше и вдохновению пришел в Иерусалимский храм. Ничего удивительного, он слыл примерным прихожанином и нередко бывал в храме. Но сейчас старец не сомневался: здесь должно было произойти нечто особенное. В то же самое время в храм явились Мария и Иосиф с Младенцем и двумя молодыми голубями. Согласно иудейскому закону, на сороковой день после рождения первенца мужского пола, родителям надлежало прибыть в храм для посвящения дитя Богу и принесения жертвы. (Напоминаю, что Сретение отмечают на 40-й день после Рождества. Как видите, не зря). Судя по всему, речь идет о жертве очищения. Женщина, которая родила ребенка, считалась нечистой на протяжении сорока дней. По истечении этого срока нужно было принести в храм жертву очищения – однолетнего агнца и голубя. Женщине из бедной семьи разрешалось заменить агнца двумя горлицами (голубями). По большому счету, Мария, непорочно зачавшая и родившая самого Бога, не нуждалась ни в каком в очищении. Но последовала всеобщему правилу по своему смирению. И так как на агнца у четы денег не было, они купили голубей. Встретив святое семейство, Симеон сразу понял, что пророчество свершилось. Расчувствовавшись, он взял Дитя, рожденное Девой, на руки (за это он получил прозвище Богоприимец). И возблагодарил Бога. Теперь праведный старец мог умереть спокойно, его миссия была выполнена… Случайным свидетелем «Сретения» оказалась вдова Анна восьмидесяти четырех лет от роду. Она практически не выходила из храма, «служа Богу денно и нощно». С того памятного дня Анна стала Пророчицей, она прославляла Спасителя и несла весть о Богомладенце жителям Иерусалима.

Иосиф Бродский написал на тему Сретения дивное стихотворение, которое начинается с прекрасных строк, создающих особую атмосферу духовности:

Приметы и поверья

• На Сретение в церквях проходило освящение воды и свечек. С водой все понятно. Кто по каким-то причинам проспал Крещение и не запасся святой водицей, получал второй шанс на оздоровление – сретенская вода обладала почти такими же лечебными свойствами, как и крещенская. А со свечками ситуация веселее. Их называли «громницы» и якобы зажигали во время грозы. Но не для освещения помещения. А чтобы «гром пожар в доме не устроил». Молния в расчет не бралась. Это напоминает излишне свободную интерпретацию языческих обрядов. Ведь древние славяне весь праздник называли «Громница», почитали бога-громовержца Перуна, который в этот день в первый раз в году громыхал громом, прогоняя Зиму. В его честь зажигали свечи-«громницы», проводили очистительные и обережные обряды. В частности, с изготовленной своими руками и освещенной на Капище свечой обходили жилище, «выжигая лихо». Также выжигали защитные кресты на воротах. Громничную свечу зажигали в теплую пору года, едва заслышав вдали раскаты грома, и ставили на окно с той стороны, откуда приближалась гроза. Для того чтобы задобрить Перуна, который повелевает грозой и может отвести ее подальше от дома.