Вячеслав Лукьянов - Русская религиозная аксиология

Второй тезис также требует своего обоснования. Светская система ценностей (в ее различных вариантах) возникла, так или иначе, в связи с ценностями религиозными. Как справедливо отмечает Т. А. Кузьмина, европейская секулярная культура живет за счет ценностей, выкованных христианством. Более того, «религиозно нейтральная (автономная, агностическая, атеистическая и т. п.) культура не может сохранить ни те ценности, которые она позаимствовала из христианского источника, ни сама себя в целом. Как только срезается верхний религиозно-метафизический этаж культуры (или ее духовные корни, что одно и то же, ибо корни наши "на небесах"), как только "закрывается небо", былые ценности, лишенные своей духовно-онтологической подпитки, перерождаются» [94].

Представляется поэтому, что невозможно построить теоретическую концепцию светской культуры при полном игнорировании места и роли религии в секулярном обществе. И в этом плане следует прислушаться к резкой критике со стороны представителей религиозной философии и богословия, выступающих против такого рода попыток. Действительно, и сегодня религия выполняет важнейшую функцию сакрализации ценностей, территории, власти и т. д. Эта функция религии, связанная с определенными потребностями человека и общества, опирается на механизмы сознания и бессознательного (индивидуального и коллективного), формировавшиеся на протяжении тысячелетий. Ни один из других институтов общества оказывается неспособен взять на себя функцию сакрализации, «перехватить» ее, поскольку не обладает соответствующими возможностями. В этом отношении роль религии в обществе является незаменимой. Фактически религия в секулярном обществе становится (а в каком-то смысле и остается) своеобразным фундаментом культуры, ее «религиозной скрепой». Вот почему, признавая основанием системы ценностей (или же ее вершиной) ценностно-смысловой мир гуманитарной культуры, нам одновременно необходимо признать, что сами ценности и идеалы гуманитарной культуры опираются и будут опираться, в конечном счете, на религиозные основания.

Что же происходит с культурой, которая отвергает религию и Бога, в которой происходит «замена высшей ценности Бога, как носителя святости и совершенства – ценностью человека, или человечества, или просто моего Я»? Вышеславцев, размышляя о судьбе современной западной цивилизации, отмечает, что «вся наша цивилизация, ведущая происхождение от Ренессанса, вся эта безрелигиозная цивилизация хочет лишить сердце его центрального положения и дать это центральное положение уму, науке, познанию». Однако, как он подчеркивает, «потеря культуры сердца» есть потеря жизненной силы (поскольку человек «без сердца» – есть «человек полуживой»). Поэтому наше существование превращается в «постоянное умирание, засыхание, какой-то склероз сердца, которым поражена вся современная цивилизация». Чувство пустоты, чувство ничтожества происходит от того, что «иссякла центральная сила личности, засохла ее сердцевина и тогда не поможет никакой временный расцвет периферических и внешних сил» (ни чудеса техники, ни чудеса социального распределения, ни чудеса науки). Вот это « напоминание о потере личности, о потере сердца, о «ничто», есть самое сильное, что может сказать Евангелие современному человечеству» [95].

Что скрывается за словами «потеря культуры сердца»? Фактически речь идет об атрофии ценностного сознания человека, т. е. о неспособности современного человека различать добро и зло: «Относительно каждой вещи можно спросить, имеет ли она какой-нибудь смысл или какую-нибудь ценность? Различение положительной и отрицательной ценности добра и зла есть особый род суждений – не суждения разума, но суждения сердца… Сердце имеет свою логику, которая не известна рассудку. Сердце имеет свой собственный порядок идей, отличный от рассудочного порядка» [96]. Именно сердцем мы воспринимаем «ценности и сокровища духа»: «Интуиция „сердца“ („орган“ для восприятия ценностей) открывает и усматривает ценности, как они даны в идеальном мире» [97].

На наш взгляд, Б. П. Вышеславцев своей концепцией показал, что вопрос об иерархии ценностей не является сугубо теоретическим, а представляет собой вопрос о духовно-ценностных основаниях культуры. Эрозия, кризис или даже утрата какой-либо части этого основания рано или поздно становится прямой угрозой самому существованию общества. Ситуация духовного «вакуума» становится питательной средой для проявлений экстремизма, насилия, национальной и религиозной нетерпимости. Вот почему утверждение в общественном и индивидуальном сознании высоких ценностей и идеалов, светской и религиозной духовности – единственно возможная основа преобразования и подлинного возрождения современной России.

Таким образом, проведенный анализ показал, что

– в отличие от Н. О. Лосского (который даже терминологически обозначил свою концепцию как «онтологическую теорию ценностей»), Вышеславцев не претендовал на создание собственной аксиологической теории; он пытался раскрыть ценностную природу христианского учения, употребляя при этом разные понятия («теория ценностей», «аксиология», «христианская аксиология»);

– с точки зрения философа, всякая великая религия содержит в себе и обнаруживает (например, в десяти заповедях Моисея) определенную систему ценностей; системы ценностей разных религий нетождественны; именно на системы ценностей великих религий, в конечном счете, опираются ценности культуры разных народов;

– иерархия религиозных ценностей всегда связана с признанием существования «ценности высочайшей, ощущаемой как высшая святость, как высшее совершенство» (Бог);

– Вышеславцев поставил важную для современного социогуманитарного знания проблему: невозможно уничтожить высшую ступень в иерархии ценностей, поскольку отрубив одну вершину, мы получаем вершину другую; «можно только заменить высшую ценность другой, подчиненной ценностью»; попытки такого рода, предпринимавшиеся в европейской культуре с XV–XVI вв. и связанные с процессом секуляризации, приводили к формированию новых вершин; сначала такой вершиной стала природа (натуроцентризм), затем – человек (Новое время «возвышает человека – за счет Бога, против Бога» – Р. Гвардини); затем возникает социоцентрическая иерархия ценностей (на вершине иерархии – общество), в рамках которой человек низводится до уровня «винтика» в социальной «машине» (идеология тоталитарного общества);

– пафос критики Вышеславцева нацелен на антропоцентрическую иерархию ценностей: «на место Абсолютного воздвигается идол, или кумир, который есть мнимый Абсолют»; таким кумиром оказывается для самого себя человек, он возвеличивается до уровня Бога, возникает новый «идолизм» (термин Вышеславцева);