Вячеслав Лукьянов - Русская религиозная аксиология

Аналогично этому Лосский рассматривает и безобразие как «отрицательную ценность»: «все отрицательно ценное содержит в себе аспект эстетического безобразия». Безобразие всегда существует не само по себе, а в связи с другими отрицательными ценностями (нравственным злом, слабосилием и т. д.): «безобразие есть специфическая, новая отрицательная ценность, присущая чувственному воплощению других отрицательных ценностей, Иными словами, безобразие есть надстройка над другими отрицательными ценностями: оно есть отрицательная ценность фундированная, т. е. обоснованная на других отрицательных ценностях» [365].

Таким образом, Лосский не только ввел в научный обиход целый ряд эстетико-аксиологических понятий, но одновременно попытался раскрыть взаимосвязь красоты с системой человеческих ценностей.

Следует отметить, что проблема эстетической ценности находит свое отражение в концепции Н. О. Лосского не только в терминологическом, но и в содержательном отношении. Специфику эстетической ценности мыслитель видит в ее двухслойности: «не бывает ни чисто духовно-душевной, ни чисто физической красоты: красота есть ценность конкретного целого, в котором имеется и сторона духовности или душевности, и сторона телесности» [366].

Утверждение содержательности эстетической формы – характерная черта концепции не только Н. О. Лосского, но и других русских религиозных мыслителей; они утверждали значимость духовных ценностей, а тем самым способствовали одухотворению человека, приобщению его к нетленным ценностям и святыням. Конечно, такое одухотворение понималось и истолковывалось в русле их религиозных воззрений.

Наряду с понятием «эстетическая ценность» Н. О. Лосский вводит и другие понятия аксиологического ряда, например, «символ», «символическая ценность», «символический знак». Имея свою специфику в природе и искусстве, красота, по мнению многих представителей русской религиозной философии, обладает в этих двух сферах единой характеристикой – имеет символический характер. Само представление о двухслойности эстетической ценности предполагает обращение к проблеме символа. Символический характер красоты в природе отмечает и Н. О. Лосский. Трактуя красоту как "частичную абсолютную самоценность", он полагает, что "красота снеговых гор, их величие, гармония и девственная чистота есть только символ абсолютной красоты, абсолютного величия и чистоты; поэтому сами горы не вечны и не должны быть вечными, но выражаемая ими красота вечна" [367].

Таким образом, в рамках своей концепции Н. О. Лосский поставил реальную проблему символического характера красоты в природе и искусстве.

Отметим, что русские религиозные философы не только поставили реальные проблемы, связанные со знаковой природой эстетического, но и сумели терминологически их обозначить. Например, Н. О. Лосский связал понятие красоты с понятием смысла: "Не только красота в природе, но и красота в искусстве не есть выражение мысли, но она всегда есть выражение какого-либо смысла» [368].

По Лосскому, «значение и смысл есть идеальный аспект ценности… всякая ценность или сполна идеальна, или, по крайней мере, заключает в себе идеальный аспект» [369]. Исходя из положений своей концепции иерархического персонализма и панвитализма, религиозный философ утверждает, что все духовное, будучи воплощено, всегда имеет «ценность красоты». Поэтому всякая духовная красота есть непременно «духовно-телесная» Что касается биологических и др. (физических, например) явлений, то по Лосскому, весь мир пронизан духовною или душевною деятельностью (психоидною, психическою или гиперпсихическою). Именно поэтому все материальное есть «психоидно-материальное или психоматериальное». Он утверждает, что на любом уровне «иерархии мирового бытия» (даже на уровне молекулы и электрона) обнаруживается душевная жизнь, а поэтому «всякая целестремительная деятельность, хотя бы она и далеко отстояла от абсолютной полноты жизни, все же есть какая-либо ступень жизни и потому в большей или меньшей степени причастна красоте» [370]. В этой связи не только красота природы, но и красота в искусстве всегда «есть выражение какого-либо смысла».

Представляется, что выдвижение Лосским идеи о взаимосвязи красоты как ценности со смыслом свидетельствует о его глубоком проникновении в сущность рассматриваемой проблемы. Действительно, красота как ценность не может не характеризоваться единством естественно-природных и социокультурных свойств объекта ее носителя, а возникающее в акте эстетического восприятия ценностное значение включает в себя (в их взаимосвязи) социокультурное значение, личностный смысл и предметное значение [371].

Н. О. Лосский подвергает всестороннему анализу роль идеала в формировании ценности, разграничивая два мира, и, соответственно, два вида красоты: (1) идеальную, абсолютно совершенную красоту, которая существует в Царстве Божием и (2) «ущербленную красоту», которая существует в нашем «психо-материальном царстве» [372]. При этом он подчеркивает, что красота, присущая Богу как личности, есть нечто глубоко отличное от всего, что существует в тварном мире: имеет место «глубокая онтологическая пропасть», отделяющая Божественное сверхбытие от тварного бытия. Именно поэтому и существуют два мира красоты, каждому из которых мыслитель дает соответствующую характеристику.

Учение об идеале красоты Лосский рассматривал как исходный пункт всей системы эстетики. По Лосскому, идеал красоты осуществлен там, где действительно осуществлена всеобъемлющая абсолютная ценность совершенной полноты бытия, а именно этот идеал реализован в Боге и Царстве Божием: «Абсолютная красота есть совокупность всех абсолютных ценностей, чувственно воплощенных». С его точки зрения, каждая личность связана с Царством Божиим (по крайней мере, в своем подсознании) и с идеально совершенным будущим. В этом идеальном совершенстве мы имеем абсолютно достоверный масштаб красоты, безошибочный и общеобязательный. Споры и сомнения возникают не при встрече с идеалом красоты, а при восприятии несовершенных предметов нашего царства бытия. Однако при этом он подчеркивал, что «мы, члены грешного психо-материального царства, имеем слишком мало данных для того, чтобы дать об этой красоте полное точное учение, убедительно опирающееся на опыт» [373]. Видимо, по этой причине он предлагает несколько определений идеала красоты:

• идеал красоты есть чувственно воплощенная жизнь личности, осуществляющей во всей полноте свою индивидуальность;

• идеал красоты есть красота личности, как существа реализовавшего сполна свою индивидуальность в чувственном воплощении и достигшего абсолютной полноты жизни в Царстве Божием;